Яковлев выдохнул.

Порядком разочаровавшись в службе, он принципиально не надевал новую форму полиции, искренне считая, что реформа не принесет никаких перемен.

— Парень ты надежный, проверенный. Не в службу, а в дружбу, покатайся сегодня с операми нашими, узнай, какие настроения гуляют в отделении… ах ты дьявол…в отделе. Кто чем дышит…, — подойдя вплотную к капитану говорил начальник. — Мне нужен свой человек, понимаешь? Их нач новый, без году неделя, а уже порядки свои наводит.

— Недопонял, — возмущенно сказал Яковлев.

— Но, чего набычился, — зыкнул начальник.

От напряжения у Яковлева на переносице выступила глубокая вертикальная морщина. Прежде чем дать начальнику ответ, он стоял и вспоминал как тот два года тому назад отдал следователю приказ, чтобы все принятые им заявления от родственников о пропаже передавались лично начальнику. Тема о пропаже лиц азиатской национальности в отделе была под запретом. Отдел задыхался, пачками получая ориентировки и заявления о пропаже людей, в основном это были молодые мужчины от двадцати до сорока лет. Яковлев был возмущен бездействием и равнодушием коллег. Всякий раз заикаясь об этом на планерке, начальник пресекал домыслы следователя, говоря, что этим делом занимаются наверху. Куратором специально созданной группы о серии пропаж граждан ближнего зарубежья был следователь прокуратуры, тот самый следователь, который подобрал Яковлева на дороге.

После убийства прокурорского следователя на заправке, Яковлеву лишь единожды было предупреждение, чтобы он не совался в дело о пропажах. Никто не дознавался у него, как Яковлев оказался в машине прокурорского следователя в тот день, о чем велся разговор, похоже никто не был в курсе этого. Ничего. Никаких допросов. Легко отделался. (Спустя некоторое время, Яковлев узнает от хорошего знакомого коллеги о том, что из машины прокурорского следователя был изъят видеорегистратор, на котором был записан его разговор с Яковлевым. Те, кто занимался расследованием убийства следователя, услышав на записи фамилию судьи Маркова, и то, что в тот день его племянник был в машине следователя, закроют дело за отсутствием состава). Яковлев был уверен, что начальник тоже замешан во всем этом деле, и хочет таким образом избавиться от него, как избавился от бывшего начальника криминальной милиции. Яковлев продолжал вести свое маленькое расследование.

— Через полгода, глядишь и начальником следствия станешь, — видя колебания Яковлева сказал начальник. — Дела текущие, передашь капитану Дубкову.

Быть стукачом (чего явно хотел от него начальник) он и не собирался. Зато времени прибавиться, размышлял про себя Яковлев.

— Добро, — подумав, коротко ответил Яковлев.

Ни через месяц, ни через полгода Кристина так и не вернулась домой. Теперь он четко понимал, о чем она пыталась сказать ему тогда, на допросе. Как ее отец может быть причастен к пропаже и убийствам людей?

— Если бы только увидеться с ней, — говорил он каждый раз, перебирая свои наработки.

Появлению следователя Яковлева оперативники рады не были. Опер и следак — две противоположные друг другу стихии. Но что поделаешь, ведь приказы не обсуждаются. На удивление следователь быстро вошел в оперскую колею. На вызовах было спокойно. Ничего из ряда вон. Типичная бытовуха.

Каждое утро отдел расшевеливался как потревоженный муравейник. Следователь Яковлев стоял во дворе отдела после ночного дежурства, докуривая сигарету и ожидая своего напарника оперативника Сергея.

— Что Капитан, разжаловали тебя? — подкалывали проходящие мимо знакомые патрульные.

Яковлев, улыбаясь кивал головой.

— Серегу ждешь? — спросил патрульный.

Яковлев, выдохнув дым вновь кивнул.

— Здорово наверно вы вчера погуляли, — хихикнул ппсник.

— О чем ты? Я с дежурства только.