Самые шустрые добегут до меня уже секунд через пять. Продолжу отстреливаться – через семь. Но потом один фиг конец.

В отчаянии, я направил ствол автомата на контур недорезанного лаза в стене и дал очередь в упор.

Засвистели рикошеты. Одна из отскочивших пуль ударила по правой ноге, в мясо разворотив лодыжку. Оборвав стрельбу, я, как подкошенный, рухнул на пол. Сзади раздался звон стекла – из-за еще одного шального рикошета разлетелась стена сектора напротив, и мена уже лежачего сверху до кучи еще накрыло дождем из осколков. По посеченным щекам заструилась кровь.

Но богатый набор полученных ран был сущей ерундой на фоне замечательного достижения. Гребаная очередь из тяжелого автомата сделала-таки свое дело! Силы ее удара оказалось достаточно, чтобы вынести к хвостам свинячим кусок подрезанного ранее бронестекла.

Отбросив тяжелый неуклюжий автомат под ноги набегающим тварям, я потрясающе проворно для одноногого через пролом в стене заполз на территорию спец сектора. И, выхватив карабин, лупанул из него в оскаленную пасть рванувшего было следом за мной бегуна.

Дальше за стеклом сошлись две волны тварей, и между ними началась нешуточная грызня за право первым залезть внутрь через единственный нижний лаз – броня остального стекла не поддалась даже когтям кусача. Разумеется, этот гигант, играючи порвав глотку самому настырному топтуну, выиграл почетное право первопроходца.

Пока твари разбирались, я наскоро осмотрел поврежденную ногу, полил рану живцом из склянки и туго «забинтовал» вторым оторванным рукавом. Допил остатки живца из склянки. А пустую бутылку запустил в пыхтящую морду кусача, отчаянно пытающегося пропихнуть свое огромное тело через слишком для него узкий и низкий лаз.

Понятно, что разбившаяся бутылка не причинила высокоуровневой твари ни малейшего вреда. Да че там бутылка, ублюдка не проняло даже, когда я в упор шарахнул по нему из карабина. Уязвимые для пуль глаза кусач вовремя прикрыл лапой, и пули бесполезно срикошетили от его бронированной морды.

Решив не тратить больше на урода ограниченный боезапас, я оставил настырную тварь штурмовать узкий лаз. С грехом пополам поднялся на ноги – вернее, на ногу, от раненой, даже после живца и перевязки, толку пока было немного – убедился, что от лаза своими длинными хваталками кусач достать меня не сможет, навел карабин на куб с кислотой и стал энергично опустошать магазин.

После семи подряд выстрелов, в обычном, но, разумеется, толстом стекле куба-концентратора появилось семь аккуратных дырок, расположенных поблизости друг от дружки, и оплетенных густой сетью трещин. Из дыр, как из лейки душа, выплеснулся фонтан разнонаправленных струй кислоты. На плиточном полу сектора стала быстро разливаться дымящаяся лужа. Мощно пахнуло кислятиной.

Почуявший неладное кусач резко передумал забираться внутрь, и стал рваться обратно. Но его плечевые роговые шипы намертво заклинило в узком проходе.

В отличии от беснующейся твари, мне одного кислотного душа было, разумеется, недостаточно. Потому, вложив разряженный карабин обратно в чехол на бедре, я выхватил из кобуры револьвер и засадил в пробитый уже угол подряд еще восемь пуль.

Стекло куба затрещало и стало разваливаться еще когда я стрелял. Ускоряя процесс, я швырнул разряженный револьвер в стекло. И когда в ответку оттуда рванула пенная шипящая волна кислоты, шепнул под нос фразу-активатор:

– Пухом!

И оттолкнувшись здоровой ногой от пола, вознес ставшее невесомым тело под потолок.

А внизу двухметровая волна полностью погребла под собой застрявшего в лазе кусача. Обезумевшая от боли тварь, которую заживо начало растворять в кислоте, отчаянным усилием, обламывая роговые шипы защиты, вырвалась из плена. Но далеко от рванувшей следом через освободившийся лаз кислотной волны кусач уйти не смог. Нахлебавшийся кислоты, он принялся собственными когтями рвать живот, пытаясь добраться до горящих огнем потрохов. И через считанные секунды исполин рухнул в разливающееся по округе кислотное озеро.

Кроме кусача в кислоте нашли упокоение еще с добрый десяток придавленных в толчее тварей. Остальная толпа поспешила унести ноги от дымящегося разлива.

Но я все это безобразие за стеклом наблюдал в полглаза. Глазеть по сторонам мне было недосуг. Активированный Дар беспристрастно отмерял положенные двадцать пять секунд, в течение которых надлежало реализовать отчаянный план.

Перво-наперво жизненно необходимо было срочно решить проблему дыхания. А точнее задыхания. Ибо дышать в окружающем аду из концентрированных кислотных испарений было решительно невозможно.

Потому, прежде чем начать действовать, я стащил с себя остатки спецовки и, щедро полив их живцом из фляжки, обмотал получившуюся мокрую тряпку вокруг лица.