Книги
Солдаты невидимых сражений
Они сидели в уютной комнате с опущенными шторами — сухопарый элегантный джентльмен в светло-зеленом френче и крагах и полный с багровым отекшим лицом полковник врангелевской армии.
— Советы заключили мир с Польшей, — промолвил джентльмен, попыхивая сигарой. — Теперь они сосредоточат все силы против нас. Мы высоко ценим качества барона, вашего главнокомандующего, и патриотизм его офицеров. Но если оставить красивые фразы о непобедимости русского дворянства юным прапорщикам, то станет ясно, что Северную Таврию удержать невозможно. А поэтому… необходимо продолжить борьбу с большевиками, но иными средствами.
На секретном совещании один из представителей английской военной миссии в Крыму и начальник контрразведки первой армии генерала Кутепова вели разговор уже о практических шагах по созданию контрреволюционного подполья. Основное — выбрать человека, который сумел бы возглавить подпольный центр.
— Пожалуй, самый подходящий человек, — сказал начальник контрразведки, — господин Туренко. Два его брата служат в нашей армии. Он ненавидит красных, и на него можно вполне положиться.
— Главное, — продолжал полковник, — Туренко состоятельный хозяин, у него паровая мельница, свыше пятисот десятин земли. В помощь ему предлагаю господина Пришляка. Это богатый домовладелец, неплохой контрразведчик, беспощадный в расправе с красными. Оба они будут хорошими организаторами подполья.
…Октябрьской ночью 1920 года солдаты Кутепова выкопали могилу на кладбище неподалеку от хутора Туренко. Выкопали — и ушли. Вскоре к этой яме подошла подвода. Рослый, широкоплечий Пришляк и приземистый Туренко с сыном сняли с подводы ящики и зарыли их в могилу. На холмике водрузили наспех сколоченный крест. Так было спрятано оружие, предназначенное для участников будущего восстания против Советской власти.
А через несколько дней, выбив врангелевцев из Северной Таврии, части Красной Армии ринулись на штурм Перекопа.
Туренко и Пришляку требовалось создать организацию, законспирировать ее и готовиться к активной борьбе, связываясь с помощью курьеров по паролям. Невидимый фронт готовил удар в спину молодой Республике.
Прошли годы. В Приднепровский окружной отдел ГПУ пришло письмо в конверте из обложки старой тетради, склеенном вишневым клеем:
«На нашем поселке Ново-Лозоватка идут интересные дела. Кулаки, у яких отняли землю, тайно собираются ночами, а один недавно приихав з Крыму и говорить мени, щоб я з ним пишов против Советской власти и поступив до их партии. Словом, треба приихать до нас, все расскажу по порядку, тильки щоб никто не знав. Комсомолець Пшеничный Павло, 12 вересня 1928 року».
— Срочно отправляйтесь в Ново-Лозоватку, — сказал мне начальник окружного отдела ГПУ. — Сигнал интересный и, видимо, серьезный.
Секретарь Береговского райкома партии Бойченко знал в лицо и по фамилии всех сельских активистов. Встретившись со мной, он сказал:
— В Ново-Лозоватке председателем комитета бедноты Донец. Толковый человек, он все расскажет.
К вечеру следующего дня я на тачанке добрался до Ново-Лозоватки.
— Кого привез? — спрашивали крестьяне кучера.
— А шут его знает, — ворчал хитрый Петрович. — Який-то инспектор, чи по налогам, чп по земельным справам.
Долго мы толковали с Донцом. Он рассказал, что ни одна хозяйственно-политическая кампания не обходится без яростного сопротивления кулаков. Особенно старается Яков Конопля, бывший белогвардейский староста. Кулаки во главе с ним пробрались в правление селянского товарищества взаимопомощи и развалили его работу.
Ночью состоялась встреча с Пшеничным. Молодой парень, русый, курносый, горячий, говорил: племянник Якова Конопли, Владимир, собирает вокруг себя молодежь, устраивает вечеринки, там читает свои антисоветские стихи.
— А у меня дядько был у Петлюры! Конопля своим посчитал, деньжат предлагает, в организацию тянет.
— Где же он оружие достанет? — спросил я.