М. Казаков

ПРОЛЕТАРСКИЙ ЯКОБИНЕЦ

(Рассказ)

Под Новый год Алексей Павлович Кузин приехал в Ленинград и пробыл там несколько дней моим гостем. Старик ходил по городу, в котором не довелось ему быть в течение двух последних десятилетий, с любопытством и взволнованностью всматриваясь в жизнь Ленинграда.

Естественно, что, пользуясь присутствием в доме Алексея Павловича, некогда так щедро обогатившего меня личными воспоминаниями о Феликсе Дзержинском, я постарался и в эту встречу с Кузиным максимально насытить свою записную книжку литератора.

Мне всегда казалось, что каждый рассказ Кузина — это эскиз, деталь портрета, посвященного облику неповторимого Феликса, — вот почему и эти записи имеют право на внимание.

Я сидел у Дзержинского, когда в кабинет вошел один из дежурных ВЧК и доложил:

— Феликс Эдмундович, солдат задержал на улице какую-то девушку. Хочет говорить только с вами.

Спустя минуту он впустил в комнату низенького рябого солдата, державшего за руку испуганную, всхлипывающую девушку лет семнадцати-восемнадцати.

— В чем дело, товарищ? — обратился к нему Дзержинский, вставая из-за стола.

— Желаю доложить. Случай, значит, с этой молодой гражданкой. Как есть важный случай на улице. Докладывать можно, товарищ председатель?

— Да вы почему за руку ее держите? Отпустите: не убежит.

— И то верно. Не убежит, — согласился солдат. — Ну чего ты ревешь, гражданочка? Чего?.. — досадливо обратился он к плачущей девушке. — Не могу я, понимаешь, когда плачут…

— Что произошло? — спросил ее Дзержинский.

— Меня папа послал… Он служит на курсах Лесгафта, — сказала девушка. — Папа меня будет ждать… волноваться, если я не вернусь к обеду, понимаете? А он, — она ткнула пальцем в грудь солдата, — пристал ко мне, товарищи… И не отдает… Я уронила, а он пристал: в ЧК да в ЧК. И привел… и не отдает…

— И не отдам, гражданочка! — с некоторым задором сказал солдат и похлопал рукой по карману своей шинели, где, очевидно, находилась сейчас та вещь, о которой шла речь.