Пассажиров на французском пароходе было немного, и они не особенно торопились на берег. Было ещё рано.

Я присел на скамейку на палубе, закурил папиросу и, приняв самый невинный, рассеянный вид, конечно, внимательно следил за усатым русским, севшим в Адене.

Офицер подошёл к нему:

— Вы оставляете нас здесь, я велел достать ваш багаж, вы сейчас сойдёте на берег? — спросил он его.

«А, а он сходит здесь на берег, — подумал я, — тем лучше! Но отчего же он один?»

Усатый поблагодарил и заявил, что именно ждёт только своего багажа, чтобы сойти на берег.

— А ваша сестра? — спросил его опять офицер.

— Она останется у вас пока. Я найду помещение и вернусь за нею.

— Как её здоровье?

— Всё так же. Что же вы хотите — сумасшедшая!

«Он выдает её за свою сумасшедшую сестру! — сообразил я. — Теперь нет уже сомнения, что это он!»

И странная радость удачи охватила меня. Расчёт Капитана «Дедалуса» оказался совершенно правильным. Недаром, значит, я явился сюда.

— А вот и багаж ваш! — показал офицер усатому на матроса, который выносил из люка в это время два чемодана.

И при взгляде на эти чемоданы я не мог удержаться от невольной улыбки: один из них был мой собственный! Я узнал его сейчас же и удивился только наглости вора: украв мои вещи, он далее не побеспокоился переменить чемодан! Правда, это было доказательством его уверенности в том, что я окончательно пропал без вести у диких.

И это было мне на руку. Тем смелее я мог действовать теперь с ним, и тем более было вероятия, что он не узнает меня в синих очках и с обритой бородой и усами.

Багаж усатого понесли в пароходную шлюпку, и сам он стал спускаться по трапу вслед за матросом, нёсшим чемоданы.

Я обратился к знакомому уже мне офицеру с просьбою тоже воспользоваться шлюпкой, чтобы переправиться на пристань.

Он с готовностью предложил мне занять место, перегнулся через планширь и сказал старшему на шлюпке, чтобы он довёз и меня.

Я спустился и сел на боковую скамеечку на корме против усатого. Он равнодушно оглядел меня и отвернулся.

«Не узнал!» — решил я.