Поднимаю голову, смотрю на Равского, на его спутницу.

— Добрый вечер, — говорю ей.

Она отвечает на английском.

Никогда я не видела его с другой собственными глазами. Только на фотографиях или в записи папарацци.

Алекс чуть приобнимает девицу, говорит что-то вполголоса. Та кивает и идет к подъезду. В нескольких метрах навязчиво стоит мужчина, судя по всему, охранник.

Едва мы остаемся вроде как наедине, Алекс произносит:

— С кем мальчик?

Вспыхиваю! Вот это удар — и сразу нокаут. Один дома, разумеется! Играет с ножами и ножницами. Усилием воли гашу вспышку бешеной ярости и выравниваю тон:

— С моей мамой. Давай сядем в машину или пройдемся до кафе. Нам есть что обсудить.

Он смотрит на меня, не отрываясь. Все так же холодно.

— Мы оба родители, и, раз ты намерен участвовать в воспитании, нам придется общаться. Обсуждать важные вещи. Ты совсем не знаешь Демьяна, я могла бы...

— Я же сказал, что не хочу тебя видеть.

Резко захлопываю рот. От шока и унижения каменею, рассыпаюсь, умираю.

— Алекс, мы можем не обсуждать нас, но у нас есть ребенок. Больше не получится держать связь только через секретарей, это попросту глупо! Я против судов, я против всего, что может отразиться на ребенке. Я готова под тебя подстроиться, но и ты сделай шаг навстречу...

— Больше никогда не приезжай ко мне без надлежащей просьбы.

— Я в панике сейчас. Пожалуйста, перестань так со мной поступать...

— Демьяна жду завтра в десять. Спокойной ночи, Ива. — Он разворачивается и идет в сторону подъезда.

А у меня чеку срывает. Я берега теряю, ориентиры. Лечу за ним и выпаливаю:

— Ты можешь злиться на меня, но Демьян тут ни при чем! Ты мне мстишь таким способом?! Через ребенка?!

Охранник перегораживает путь.