Андреева ушам своим не верит и трижды переспрашивает, видела ли я Алекса или его помощника.

— Алекса! Собственной персоной! Притащил цветы, которые я терпеть не могу. Специально. — Я поставила их в вазу, стоят в кухне, благоухают. Продолжаю говорить: — Да нет, не выбросила. Это все мне раньше было важно. Сейчас плевать, пусть хоть весь дом ими завалит. Надо понять, как себя вести, чтобы не навредить Демьяну. Я ждала Алекса в первые месяцы после того, как тест ДНК подтвердил отцовство, готовилась. Но потом смирилась, что ему нет дела.

— Вот сученыш, — тянет Алла Теодоровна. — Не позвонил, не предупредил заранее. Так разве можно делать?

— Он приехал, чтобы командовать. Угрожает судом.

— Ни один суд не заставит тебя оставить сына с чужим человеком и выйти за дверь. Это полный бред. Пусть подает.

Поначалу Алла Теодоровна очень симпатизировала Алексу. Мужчины, которые всего добиваются сами, ее восхищают. Она гордилась нашей парой. У Андреевой была непростая жизнь, ее отец — детдомовский — вкалывал, чтобы с нуля построить дом и обеспечить детей. Ее мужу тоже с неба ничего не упало. Но требование сделать аборт перечеркнуло всё хорошее отношение к моему уже бывшему мужу.

— Вы думаете? Он сказал, что готов.

— Мы тоже будем готовы. У тебя остались скрины той переписки? Покажешь прессе. Поглядим, как отреагируют его партнеры. Может, поддержат. Нравы там, на западе, те еще. Но шумиху создадим.

Я округляю глаза.

— Наверное, это не лучшая идея.

— Я поищу хорошего адвоката. Демьян еще маленький, он ничего не поймет.

Затем он вырастет и будет жить с тем, что его родители на публике вылили друг на друга по ушату грязи.

Сворачиваю разговор и прошу дать мне время подумать и решить вопрос самой. Демьян прыгает на батуте в детской, а я сижу рядом среди кубиков, в которые мы играли еще минуту назад, и все никак не приду в себя.

Вот же недавно жаловалась Лене, как бы мне хотелось, чтобы у Демьяна тоже был отец. Чтобы он приходил, пусть в гости, и Дем его узнавал. Вскакивал на ноги и бежал встречать!

Это происходит, а я в настоящей панике.

Судиться с Алексом... Господи, да он если азарт поймает— или, как называет это состояние, гиперфокус, может неделю не спать, работать на износ, пока не победит.

Не дай боже разжечь в нем азарт.

Нет, открытая конфронтация — это плохой ход. Не умный. Нужно быть хитрее. По крайней мере, попытаться.

Напрыгавшись, Демьян выбирается из батута, и мы продолжаем строить замок. Вернее, строю я, он с радостью рушит.

Монотонные действия помогают сосредоточиться, и, когда сотовый вибрирует, я почти в норме.