— Вы о них знаете только то, что они из другой галактики и питаются взбитыми сливками. — Он снова пристально впился в портрет. — Мы навсегда закроем это дело, чтобы последнее слово не осталось за оперативниками. Мне нужна одна неделя, чтобы окончательно со всем покончить. Через неделю никаких террористов не будет, а бумаги никогда не увидят свет.
— Это все, что вы хотели мне сказать?
— А зачем вам лишняя головная боль?
— Хорошо, вернемся к этому через неделю.
Голдшмидт грузно поднялся с места и прошагал по широкому ковру к двери. Приостановившись, он указал на портрет:
— Очарователен, правда? Удивительно, что человек с огромными деньгами и властью предпочел такое повесить на стену.
Не ожидая ответа, он вышел, прикрыв за собой дверь. Портерфилд достал лист бумаги и написал: «Я получил большое удовольствие от фотографий, которые Вы показали мне. Хотелось бы увидеть пленку, заснятую в прошлый четверг в Лос-Анджелесе, особенно снимки, где я изображен с моей дочерью. Эту записку Вы никогда не получали».
Запечатав листок в конверт, Портерфилд нажал кнопку внутренней связи:
— Карл, боюсь, сегодня вам придется отправиться с поручением в Майами. Зайдите, я все объясню.
В саду отеля «Билтмор» стояла тишина, нарушаемая лишь ритмичным шорохом волн, наползавших на пляж Баттерфляй. Солнце, казалось, застыло на уровне горизонта, растекаясь по зеркальной поверхности океана как яичный желток, на фоне белесого неба пламенели пурпурные цветы, распустившиеся на экзотических южных деревьях.
— Вот оно, — прошептал Китайчик Гордон. — Ноль минус шестьдесят секунд — старт — пуск! Мы еще успеваем вызвать ракетное управление, если ты не хочешь выходить замуж за такого малообещающего бездельника, как я.
Маргарет поднесла ко рту букет из лютиков и маков как микрофон и проговорила:
— Это Хьюстон. У нас возгорание. Повторяю, у нас произошло возгорание.
Отец Маргарет, высокий бледный немолодой человек с вьющимися седыми висками и лысой макушкой, вышагивал по мягкому травяному ковру по направлению к ним.
— Похоже, настало время совершить официальный акт. Надеюсь, что я не делаю ошибки. Это моя единственная дочь, поэтому не стоит создавать кутерьму.
— Папа, ты вышагиваешь как цыпленок. Сколько шампанского ты выпил?
— Мистер Кеплер и мистер Иммельман заверили меня, что они полностью удовлетворены. Великолепно! Замечательно!
— Я буду любить ее, доктор Крисп!
— Не называйте меня так. Больше тридцати лет я проработал проктологом, и каждый раз вздрагивал, когда больные обращались ко мне «доктор». Я знал, что худшее — впереди. Зовите меня Баярд.
— Хватит, Баярд, — заявила миссис Крисп, появляясь из-за угла бунгало вместе с Иммельманом.