Её глаза загорелись зелёным огнём, на щеках выступил румянец. Мне стало немного не по себе.

– Но твои издательницы просили оставить его в живых! Для возможного продолжения серии. Ты разве не помнишь?

Белка метнула в меня молнию, но ничего не ответила. Что её так завело? Моё предложение «сделать» Мирону ребёнка?

– Ну же, успокойся! Хрен с ними, с Викой-Соней. Хочешь, убьём его? Ты, ты это напишешь, ты сможешь!

Белка схватила мой ноутбук. Я даже не успела отреагировать, а пальцы её уже порхали по клавиатуре. Я придвинулась к ней и с ужасом увидела, что открыта страничка на «Фейсбуке», и Белка поедает глазами профиль Мирона. Господи! Я ведь пришла, поговорить с ней о «прайваси», мама! О праве на своё личное неприкосновенное пространство! О моём праве на Мирона, в конце концов!

– О! – Белка истерически захохотала. – Конечно! Кто ещё у неё здесь, как ни Мирончик! Гадёныш! Убийца! Ты обещала мне больше никогда не заходить к нему! Ты меня обманула!

– Я ничего не обещала! – Я сделала попытку вырвать ноутбук у Белки, но она взлетела с ним к подоконнику и зашипела:

– Да вы тут друзья с ним!

Она уже переходила все границы.

– Бэлл, во-первых, это моё дело, а во-вторых…

– Дурочка! – Белка швырнула ноутбук на диван, и сердце моё ёкнуло: если бы она промахнулась и ноутбук бы разбился, новый компьютер мы точно бы не смогли купить.

Белка равнодушно посмотрела, как ноутбук стукнулся о полированный диванный подлокотник, потом в один прыжок подлетела ко мне и сдавила в душном объятии.

– Дурочка моя! Удались из друзей немедленно! Ты накличешь беду!

– Белка, прекрати! Ты переносишь наши фантазии на невинного человека, хорошего врача, между прочим! В чём он виноват перед тобой? В том, что мы вылепили с его лица книжного маньяка? Опомнись, Белка! Что с тобой? Ты выпила много, давай поговорим утром, ложись спать!

– Нет! – В её глазах плясали бесовские искры, а губы дрожали. – Удались!

Да, у нас был когда-то с ней разговор о том, что мы контролируем реальность и текст. И не притягиваем прототипов за уши к тем монстрам, которых наваяли. И да, я помню, как Белка запретила мне заходить на страничку Мирона. «Срисовали образ и всё. Его больше нет. Отработанный материал».

…Белка мне запретила… Я поймала себя на мысли: а ведь Белка постоянно мне что-то за-пре-ща-ет. Удачные метафоры в тексте, общение на работе, сладкое, солёное, мою прошлую и настоящую жизнь, Лёшку… Теперь вот Мирона. И самое грустное, мама, что, если это со мной происходит, – значит, меня это устраивает. Кто я? Тряпка, которую надо контролировать во всём, даже в мелочах? Иначе я съем не то, и будет болеть желудок; наткнусь на пустую чашку и задохнусь от астматического приступа; подружусь с кем-то, кто сделает меня несчастной… Что со мной происходит, мама? Я не способна прожить свою жизнь сама, без подсказок?

Мысли увели меня в сторону, и когда я вновь взглянула на Белку, то увидела бешенство в самом своём энциклопедическом великолепии.

– Удались!!! – снова заорала она.

– Но почему, бога ради?! Ты не слишком заигралась литературой? Живой человек из фейсбука не имеет к нашему маньяку никакого отношения!