— Другие? — переспрашивает человек с неживым и будто пергаментным лицом, рассеченным изогнутым шрамом.

— Да, те, чья кровь колдовская достаточно сильна и крепка. Коварные волки, например. И ты, младший, недавно напал на такого зверя.

— Таррум назвал ее своей сестрой… — недоумевает фасций.

— Тебя сбить со следа хотел.

— Волчица могла на норта чары нагнать? — спрашивает у главного карателя.

— Нет, — молвит тот. — Не по зубам Ларре Таррум ей будет. В нем самого разной крови достаточно…

Инквизитор, чье имя воспето в древних легендах и вдохновенных сказаниях, облетевших весь материк, смолкает.

— Послушай мое слово, Баллион, — затем молвит. — Волчицу надлежит уничтожить. Но прежде нужно кое-что у нее вызнать. Дети леса помнят, что прежде было нами забыто.

Младший задает ему вопрос:

— Что именно, Ультор?

И тут же получает ответ, нагнетающий на безжалостного и жестокого инквизитора страх.

По спине Ларре катятся капельки пота, стеклянным бисером скользят по его обнаженной горячей коже. Но их я не вижу, а лишь чую из-за стены. И слышу приглушенные и томные стоны.

А еще несет из комнаты жгучей, горчаще сладостной похотью, оплетающий воздух цепким вьюнком. В запахе ощущаю примесь от женских ярких духов. Они пахнут цветами, которых не знаю, и пряной манящей корицей.

Потом снова до меня доносится шорох одежды. Ткань шелестит и трется о кожу.

Брезгливо я морщусь. Люди не слишком щепетильно выбирают партнеров.

Открывается дверь, тихо скрепя. Запах, подобный цветам, лживый, ненастоящий, волною разливается в коридоре, проникает сквозь щели в мои покои. Слишком приторно, сладко… Душит.

Шелестят юбки. Дама уходит. А моя дверь отворяется:

— К норту зовут. Иди, — приказывает мне Брас.

Вижу, как на другом конце коридора исчезает в темноте женщина Ларре. Лишь ярким и светлым пятном горят в полумраке ее длинные завитые локоны.

Слепит свет из комнаты Таррума.