Когда полчаса спустя Айрис Риккер покинула свой кабинет, омерзительное сочетание снега с дождем уже начало глазурью ложиться на дороги, а опасно склонившиеся ветки деревьев были готовы сломаться под дополнительной порцией наледи. Погода ухудшалась так стремительно, что к восходу весь округ Дандас должен был превратиться в одну огромную хоккейную площадку. Сэмпсон не шутил, предупреждая о непогоде.

К тому времени, когда Айрис повернула на извилистую сельскую дорогу, что вела к ее дому, стрелка спидометра почти не шевелилась, а ладони в перчатках стали влажными. Уже минут пятнадцать она не видела фар встречных машин, и полная темнота, характерная для этого чужого мира, где не было даже уличного освещения, поглотила ее. Эти одинокие дорожки всегда были погружены в темноту, и Айрис прикидывала, сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к жизни в сельской местности.

Единственная женщина в мире, которую она считала своей подругой, была перепугана ее согласием уехать на Дальний Север, или, как она говорила, «из мирового центра культуры в никуда, где в случае необходимости тебе не смогут оказать помощь. Я бывала в этих местах, и разреши мне сказать тебе: они мрачны, опасны и там никто не живет».

Она улыбалась при этих воспоминаниях, но они были омрачены пониманием, какой она тогда была овечкой, когда последовала за мужем, вскорости изменившим ей. Он лелеял какие-то детские мечты, которые были куда крупнее, чем все его остальные достоинства, включая и мозг. И ее подруга была права почти во всем, особенно в том, что касалось темноты.

В первые недели после ухода мужа она постоянно пугалась ее, особенно когда по вечерам поворачивала на дорожку к дому. Из темноты перед ней неожиданно возникал тот жутковатый старый амбар, а в сумрачной тени бесчисленных деревьев и кустов могла скрываться целая армия взломщиков с их коварными намерениями. И ей потребовалось какое-то время, дабы понять, что тут, как правило, не бывает взломщиков и для одинокой женщины жить в сельской местности куда безопаснее, чем в самом лучшем районе Двойного города с его ослепительным уличным освещением. Но пусть даже логика неустанно убеждала, что все это чистая правда, ей продолжало казаться, что даже самые простые вещи – например, дверь амбара – таят в себе какое-то злобное недоброжелательство.

Айрис наконец вырулила на свою обсаженную деревьями подъездную дорожку, миновала неясные очертания амбара, у которого теперь, слава богу, была закрыта дверь, и подъехала к дому. Она перевела дыхание и собрала вещи, не переставая удивляться, что сегодня мужественно совершила две смертельно опасные поездки, ни разу не свалившись в кювет.

Она уже была на полпути к дому, когда заметила следы. Их уже частично замело свежим снегом, но это, без сомнения, были следы – два набора. Один из них направлялся к дому и поднимался на крыльцо, а другой уходил от дома к дорожке.