– Во всяком случае, не со всех. Они плотно примерзли к багру. Попробуй отодрать пальцы – и они начнут ломаться, как карамельки. Попробуй вытащить багор, и на нем останутся куски кожи. – Он нагнулся, чтобы внимательнее присмотреться. – Хотя, может, с этим большим пальцем что-то получится. Он немного отставлен в сторону.
– Приложи все силы. Чем быстрее мы его опознаем, тем скорее сможем установить связь с другими двоими. – Магоцци оглянулся на Айрис: – У вас же есть выход на базу данных, да?
Айрис открыла было рот, искренне обрадованная, что знает ответ хоть на один вопрос, но лейтенант Сэмпсон нанес ей удар в самое сердце:
– Сделайте четкие отпечатки, и через десять минут я получу ответ от своей бригады. Будет быстрее, чем из базы штата. Первым делом пропустим их через базу данных Миннесоты. Сэкономим кучу времени.
Это привлекло внимание Джино.
– Минутку. Я не могу позвонить отсюда по сотовому, а у вас в каждой бригаде есть такие мощные компьютеры?
Сэмпсон пожал плечами:
– Конечно. Беспроводные компьютеры, спутниковые навигаторы. Все как в городе.
Джино скрестил руки на груди и хмыкнул. В
Сэмпсон отвечал за свои слова. Через пять минут он связался со своей бригадой и протянул распечатку.
– Отыскали за пару секунд. Этот парень занимался условно-досрочно освобожденными в округе Хеннепин. Жил в Миннеаполисе. Стивен Э. Дойл. Это вам что-то говорит?
Магоцци посмотрел на печальные останки Стивена Э. Дойла и покачал головой. Этот человек носил золотое обручальное кольцо.
– Но кому-то скажет печальную новость.
15
Когда Тинкер наконец добрался до офиса, в отделе убийств был только Джонни Макларен. С кружкой в руке он стоял у кофеварки, наблюдая, как из нее сочится капля за каплей, словно у этого проклятого автомата было ограничение скорости. Рыжие волосы стояли торчком, словно его шарахнуло током, а узкое лицо было покрыто нездоровым налетом цвета скисшего молока.
– Прости, Джонни, я запоздал.
– Господи, Тинкер, я уж собирался пускать собак по твоему следу. Дженис звонила три часа назад, сказала, что ты убежал по какому-то неотложному личному делу. Я представил, что ты носом вниз кувыркнулся в кювет, и не мог дозвониться тебе по сотовому.
Тинкер снял пальто, аккуратно повесил его и опустился в свое кресло.
– Да, мне пришлось поработать с сотовым. Это личное дело может стать большой бедой.
У Макларена перехватило дыхание. Если он и унаследовал какое-то проклятие от своих ирландских предков, то не любовные интрижки по уик-эндам в компании доброго старого виски – его ирландская кровь сказывалась не в этом и не в том, что он коп до мозга костей и абсолютно одинокий мужчина. Его истинным проклятием было чрезмерно богатое и пугливое воображение. Через десять секунд после слов Тинкера о «большой беде» он пришел к выводу, что «личное дело» было визитом к врачу и что Тинкер умрет от какой-то ужасной смертельной болезни; может, еще до конца дня так и скончается за своим столом.