Понятно, что означенное обстоятельство, безусловно, делало Миннеаполис прекрасным местом для жизни, но в данном случае оно крепко осложняло ситуацию. Магоцци не знал, что беспокоило его больше: то ли толкучка на месте преступления, то ли побои, которые он мог получить от благонамеренных горожан.

Отойдя от мальчика, он высоко поднял свой полицейский значок, показывая его толпе. Это несколько приостановило ее, но их с Джино яростные крики не успокоили толпу, пока все не увидели, что мальчик невредим и сидит на руках у отца. К сожалению, толкотня заставила их приблизиться, и все увидели опухшее лицо и невидящие глаза снеговика-лыжника, которые раньше были скрыты очками Элвиса. Это зрелище наконец остановило их, заставив в ужасе открыть рот. Но люди продолжали прибывать со всех сторон, включая и охрану парка, которая примчалась, ожидая, наверное, увидеть или драку, или чей-то сердечный приступ, но к такой картине они были меньше всего готовы. Они остолбенели, как и все прочие, начисто забыв все свои навыки работы с толпой.

Магоцци стал звонить по своему сотовому, а Джино неверными шагами бродил вокруг, размахивая руками, оттесняя людей и крича: «Полиция! Освободите дорогу!» – пока не побагровел и не охрип. Толпа немного отодвинулась, но недалеко, и Джино чувствовал себя так, словно пальцем пытается заткнуть дырку в плотине. На ум ему приходил Франкенштейн и гневная толпа.

К счастью, полдюжины полицейских нарядов патрулировали в районе фестиваля и быстро появились на месте действия. Форма немедленно оказала воздействие, без промедления очистив пространство вокруг Джино и Магоцци.

– Все равно черт бы их побрал, – проворчал Джино, глядя, как внезапно успокоившиеся граждане с уважением кивали патрульным и, как им было сказано, подавались назад. – Вот в таких случаях хочешь снова натянуть мундир. Я всем чуть не в нос тыкал значок – и никакого результата. Стоит показать этим ребятам медные пуговицы, и – раз! – все слушаются как миленькие.

Магоцци смотрел на полицейских, стоявших в оцеплении, надеясь, что знает кого-то из них по работе.

– Тебе надо бы потерять шапку. Наушники как-то не прибавляют авторитета.

Оба они помолчали, глядя на снеговика. Думали и чувствовали они то, о чем никогда не будут говорить – даже между собой.

– Это было нелегко, – наконец сказал Джино, качая головой.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты когда-нибудь думал, как тяжело засунуть тело внутрь снеговика?

– До этой минуты – нет.

– А вот прикинь, как заставить ровно стоять обмякшее тело, пока ты обкладываешь его снегом?

Магоцци подумал.

– Не знаю. А может, оно было не таким уж обмякшим.

– То есть замерзшим, жестким… или что-то в этом роде?

– Да. Или что-то вроде. Убийце должен был кто-то помогать.

Джино на минуту задумался и отрицательно покачал головой:

– Не знаю. Это все так дико, так бредово, что обычно над такими вещами работают в одиночку. Держу пари на миллион баксов – сколько бы мы ни копались в Национальном центре информации о преступности, не найдем подобных примеров.

– Даже спорить не буду.