С каждым шагом мое сердце разбивается. Гипс наложен не только на его заднюю лапу, но и на переднюю, которая была сильно согнута. На обеих его загипсованных лапах, а также на другой передней лапке, где у него капельница, есть огромные участки шерсти, сбритые около его ребер, из которых выходит трубка. Медсестра объясняет назначение всех трубок, и пока она это делает, Вуки открывает глаза. Испуганный взгляд исчез, и он признает меня пьяным взглядом и почти неслышным хныканьем.

Она была прав. Вуки пытается пошевелиться. Он поднимает голову, но я говорю ему полным слез шепотом:

— Привет, Вук. Привет, мой храбрый мальчик. Не двигайся. Я здесь… Я… — Я не могу остановить рыдания. Я поворачиваюсь к медсестре. — Можно я поцелую его в макушку?

— Да, осторожно.

Я целую его прямо между глаз, и он закрывает их и со вздохом опускает голову. Он такой неподвижный.

Слишком тихий. Я в панике бросаю взгляд на медсестру.

Она смотрит на монитор.

— С ним все в порядке. Он просто спит.

Я смотрю вниз на своего драгоценного мехового мальчика и прижимаю руку к груди. Надеюсь, что принимаю правильное решение. Прямо сейчас я не знаю. Он так плохо выглядит. Неужели я эгоистична, заставляя его остаться со мной? Но опять же, его прохождение операции должно что-то значить.

— Мисс Купер, — медсестра прерывает мою внутреннюю борьбу. — Вуки сегодня нужно отдохнуть — весь день. Да и Вам тоже. — Я начинаю спорить, но она продолжает и указывает на мою окровавленную рубашку. — Вам нужен душ и свежая одежда. Они не пустят Вас к нему снова, пока он не придет в себя и не будет дышать самостоятельно. — После еще нескольких отказов уйти я подчиняюсь, но только после того, как меня заверяют, что я смогу быть с Вуки, как только все будет в порядке, и что у всех, кто работает на следующий день, есть мой мобильный.

***

Я хмуро смотрю на стол, все еще накрытый для предложения Генри, и направляюсь в ванную. Я быстро сворачиваюсь калачиком в ванне с бутылкой Absolut Citron, которую достала из морозилки. Смотрю на телефон, мечтая о звонке, сообщающем, что Вуки чудесным образом выздоровел. Не повезло. Только два сообщения от Генри и Снэка, на которые я не заинтересована отвечать прямо сейчас. Я пью, пока не засну, что не требует много времени.

Когда я просыпаюсь, первое, что делаю — хватаюсь за телефон; боюсь, что я проспала звонок. По-прежнему ничего. Я проспала в ванне четыре часа. Чувствуя себя не совсем в своем теле и, возможно, немного с похмелья, я делаю еще один глоток прямо из бутылки, вылезаю из ванны и включаю воду. Я автоматически раздеваюсь и неохотно иду в душ. Я боюсь отходить от телефона даже на несколько минут. Быстро принимаю душ, заботясь только о самом необходимом. Не затягиваю с бритьем и прихорашиванием. Промыть, прополоскать, убрать. Как будто это заставит телефон зазвонить. Когда я выхожу, я снова разочарована. Ничего. На всякий случай включаю звонок на максимум и надеваю штаны для йоги, толстовку Middlebury и толстые носки. Я бездумно провожу расческой по волосам и оставляю их мокрыми.

Я и не подозревала, что буду повторять эту процедуру дома еще четыре дня между визитами к ветеринару. Каждый день, когда я хожу, убирают по одной трубке. Сначала дыхательная трубка, затем грудная и, наконец, капельница. Как только Вуки может есть и пить самостоятельно и терпеть недолгое пребывание на ногах, мне разрешают забрать его домой. Я уже сообщила, что буду отсутствовать и работать из дома до дальнейшего уведомления. Слава Богу, у меня накопилось много неиспользованных статей. Немного поднапрягшись, я могу без особых усилий отправить два снимка своему редактору.

Возвращение Вуки домой было горько-сладким и полным сюрпризов. Первый был, когда я пошла оплачивать счет, который, как мне сказали, будет оцениваться в пять-восемь тысяч долларов. Мне сказали, что он был оплачен полностью. Это должно было быть ошибкой, и я сказала об этом девушке за стойкой, но она настояла на своем. Я покачала головой в недоумении и благодарности. Это мог быть только один человек — Генри.

Второе, что я поняла наверняка, было, когда принесла Вуки в квартиру, что все следы Генри исчезли. Он, должно быть, узнал, когда будут выписывать Вуки и договорился забрать остальные вещи, пока меня не было. Очень внимательный. Очень не по-Генри.

Может быть, следующая девушка, с которой он будет, выиграет от наших неудачных отношений. На кухонной стойке лежит конверт с его ключами и без записки. Устроив Вуки в гнезде из одеял на диване, я достаю телефон из сумки и отправляю Генри сообщение из двух слов, на которое он отвечает: «Пожалуйста». Это меньшее, что я могла сделать.

Осталось поговорить со Снэком, но я не готова. Я пока не знаю, что сказать. Все, на чем я могу сосредоточиться — Вуки. Одеваюсь, все время остаюсь немного уставшей, как и Вуки. Может быть, через несколько дней у меня появятся силы на звонок Снэку.