Книги
Снег
Сейчас я была очень благодарна за все те тренировки, что мне пришлось пройти. За все те года, что были потрачены на то, чтобы моё тело мгновенно реагировало на команды. Я плохо помню, что происходило в следующие несколько минут. Только знаю, что всю процедуру досмотра вооружения я прошла от и до. Чтобы не думать о том, что на самом деле сейчас происходит, я мысленно повторяла порядок действий. После внешней проверки большого арбалета его следовало упаковать. Отстегнуть тетиву, сложить все части таким образом, чтобы он превратился в брусок примерно в локоть длиной, и его уже убрать в кобуру, пристегнутую ниже бедра на правой ноге. Дальше по порядку осматривали малый арбалет, он стрелял иглами и крепился к левой руке. Потом нож из-за голенища правого сапога. Кошки в перчатках. Нас учили защищать себя всеми доступными способами. Не так важно, чем ударить, главное - знать, когда и куда.
Все это бред. Я сама себя обманывала. Никакая инструкция, строчку из которой я повторяла уже в четвёртый или пятый раз, все время, спотыкаясь на одном и том же слове, не могла меня отвлечь от крошечной жилки, что билась на его виске. Хорошо, что он молчал все это время. Я, наверное, не смогла бы закончить, если бы он хотя бы одно слово сказал сейчас. Когда я закончила и остановилась, ожидая команды, его губы задвигались.
Он беззвучно произнёс моё имя. У меня внутри все сжалось. Я почувствовала, что задыхаюсь. Его лицо было таким застывшим, а глаза... Я принесла ему все то несчастье, что в них было. Не нужно было ему знать о том, кто я. Да и мне не нужно было встречать его никогда. Это все моя вина. Только я виновата. Если бы не я, его сердце сейчас не рвалось бы на куски.
Как разворачивалась и шла на своё место в строю? Кажется, я все-таки пошатнулась. У девушки, что стояла перед моим местом, едва заметно дрогнул палец на ложе арбалета. Значит, она заметила. Она шагнула мне навстречу и отошла в сторону. Я вернулась в строй и замерла. В который раз за сегодня я пожалела, что дожила до этого дня? Я уже сбилась со счёта. Я почувствовала, как по щеке скатилось что-то горячее, и капля упала на руку, вцепившуюся в ложе арбалета. Горло сжалось, глаза жгло и то, что я видела, поплыло, подернувшись радужной дымкой. Я позволила себе закрыть глаза. На три, может быть четыре секунды позволила себе не смотреть вокруг и загнала слёзы обратно. Приказала самой себе не плакать. Егерь не плачет. Никогда.
Я уже не помню, сколько мы ещё стояли там, кто и о чем говорил. Только его голос я ни могла себя заставить не слушать. Впрочем, он говорил немного. Мне кажется, прошло не очень много времени, и дверь за ними закрылась. В зале остались только мы и наставники. Вот и все. Все тайны раскрыты и точки расставлены. Команда на перестроение и выход получена. Теперь дойти до перемещателя. Потом добраться до казармы. Не сбиваться с общего ритма. Выполнять команды чётко и без заметных задержек. Ставить перед собой такие маленькие и понятные цели так просто. И если сосредоточиться на них, кажется, совсем не болит ничего и не ноет внутри. Хотя, наверное, это было больше похоже на то, что я сижу и смотрю на крошечный огонёк, и только на него. И стараюсь поверить, что того тёмного и огромного, что окружает меня - нет. Притворяться и делать вид, было так глупо и неразумно, но я нуждалась в передышке. Иначе не хватило бы сил сохранить хотя бы крошечный осколок сердца живым.
Дорога окончена. Вот и казарма. Нам разрешили разойтись. Шаг, еще шаг. Переставлять ноги вовсе не так сложно, как кажется. Я сегодня постоянно считаю шаги. Свои и его. Хотя не ждала даже, что еще его увижу когда-нибудь. Вот и моя комната. Переодеться. Форма всегда должна быть наготове. Оружие всегда должно быть в порядке. Так положено. Так будет всегда. И ничего другого больше не будет. Никакой надежды. Только работа и казарма. Эта или другая, но очень похожая. Почти не ощущаешь разницы. Так будет всегда... Так будет, пока я существую... Так будет... Пока работа меня не убьет.
Мир снова подернулся дымкой. Ноги больше не держали. Я сползла на пол и уткнулась лбом в дверцу закрытого шкафа. Закрыла глаза, наивно надеясь спрятаться в темноте. Но она не была полной. Я как наяву видела, как он смотрел на меня. Столько боли и ужаса.
Слезы хлынули, и как я не сжимала веки, уже не прекращались. Нельзя! Нельзя! Сюда могут войти. Я поползла в душевую. Там, сжавшись в комок и зажимая себе рот, я плакала и тихонько выла. Наверное, несколько часов. Никто меня не услышал, никто не пришел, никому я... не нужна…
19 глава
Два дня спустя егерей все ещё не отправляли на маршрут. Даже я это заметила. В воздухе будто скапливалось напряжение, вокруг стало больше разговоров. Мы по-прежнему занимались все теми же делами. Но недоумение по поводу остановки работы росло с каждым часом простоя. Кажется, несколько человек договорились пойти с вопросом к наставникам. Я услышала это случайно. Не помню, чтобы такое случалось раньше. Мы обращались к наставникам. Любые разъяснения, что могли нам помочь, они давали всегда и сразу же. Но обсуждать порядок работы? Это… это все равно, что сомневаться в правомерности приказа! Или обсуждать приказ, что казалось невероятным.
Я замечала то, что вокруг меня происходило, просто потому, что сама ждала выхода на маршрут. Больше чем когда-нибудь. Уйти подальше и, если мне повезёт, не возвращаться в этот купол больше никогда. Если маршрут сложится так, чтобы я сюда больше не вернулась, это было бы для меня большим счастьем. Или оборвется до того, как я вернусь куда-нибудь вообще. Может быть, мне так только казалось. Раз он здесь и, теоретически, я могу увидеть его. Ощущение его близости, будто жгло меня. Когда я буду точно знать, что не смогу, что он совершенно недосягаем, даже для того, чтобы просто увидеть, издали. Когда расстояние станет огромным - мне будет легче. Я знаю. Я верю. Я хочу верить, что так и будет…
Я, как раз закончила обед, и выходила из столовой, когда прозвучал сигнал сбора. Егеря побежали к своим общим помещениям, я тоже ускорилась. Все уже были на месте не менее двух минут, когда вошла наставница. Никаких приказов она не озвучила, встала перед нами и стала ждать вместе с нами. Это продолжалось не менее получаса. Мы не двигались и ожидали неизвестно чего.
За закрытыми дверями нарастал какой-то необычный шум. Здесь я ничего подобного никогда не слышала. Он все громче становился, и вдруг двери распахнулись и, судя по звуку, в помещение, где мы стояли, вошла целая толпа. Все они разговаривали, казалось одновременно и оглушительно громко. Кто-то даже засмеялся! В этих стенах такого не бывало. Здесь говорили чётко и коротко. Голос повышать не было нужды. И уж точно здесь никто и никогда не смеялся.
- Егеря, приветствие! - голос наставницы всё-таки пробился к нам, и мы выполнили команду.
Снова? Мы приветствовали, таким образом, только двух человек. И не далее, как два дня назад. Но это же… невозможно? Сердце моё... Разве возможно, чтобы оно действительно задрожало? Нет, так не бывает… Но, было очень похоже.
- Приветствую вас, егеря.
А вот сейчас, от этого спокойного голоса, прозвучавшего так ясно в установившейся тишине, моё сердце точно взорвалось.
Мне, наверное, целых полминуты понадобилось, чтобы в себя прийти и понять, что вокруг вообще происходит. Как? Как он попал сюда? Нет. Невозможно. Я ранена и под воздействием лекарств, мне снова снятся яркие и от этого кажется, что почти реальные сны? Не помню, чтобы подобное происходило. Ни ранения, ни больницы. Кроме последнего раза, когда я ослепла. Значит, это правда? Это же нормально для сна не понимать, как ты в него попадаешь?
Я, наверное, немного с ума сошла в тот момент. Но я уже почти убедила саму себя в нереальности происходящего. И почти поверила, что сплю или брежу, что не столь важно было. Но команду, что дала наставница, я выполнила чётко и быстро, как всегда.
- Досмотр индивидуальных помещений!