Поцелуй в колючую щёку послужил гарантией договорённости.

— Я очень рада за тебя. Ты достоин получить своё графство и возродить род. Только прошу тебя. Будь осторожен. Ни один сантиметр земли не стоит твоей даже царапины.

Мой личный, персональный ад начался следующей ночью, когда Роберт не вернулся домой.

Истеричка внутри меня кричала — наигрался в женихи. Увлёкся, забылся. Проводит себе время с какой-нибудь девицей, про меня и не вспоминает. Рациональная женщина, спокойно дав высказаться первой, говорила — что-то с ним случилось. Он попал в беду. Даже загуляй, Роберт бы чиркнул вестника с предупреждением, что не придёт.

К полуночи эти двое меня порядком утомили.

Фисса уже крепко спала. Полежав с ней, насладившись спокойным сном моей красавицы, и не сумев уснуть, спустилась в гостиную.

В полной тишине спящего дома слышно, как разбушевался на улице зимний ветер, заигрывая со стенами старого графского дома. Слышимость такая, словно дом, подражая бумажному коробу, поддатся на уговоры и унесётся со злодеем.

Как доверчивая женщина, поверившая уговорам волокиты. Глупая! Какая глупая! Всем известно, что мужчины врут! Они готовы что угодно напридумать, лишь бы залезть под женскую юбку. Зачем же нужно было врать, если у него и так было моё тело …?

Горестно и длинно заскрипел фонарь возле дома.

Всё же, в нашей, прежней квартирке было гораздо уютнее. Там всегда ощущалось присутствие людей. Голоса, скрип мебели … Там никогда не было такой пустоты, как здесь.

Скинув колючий плед, в который кутала ноги, не обуваясь подбежала к двери, убедилась, что охранный контур не вредим. На всякий случай проверила замок, услышав какое-то движение на улице, кажется разговаривают. Опрометью бросилась назад, на диван.

Сердце бьётся как заполошное. Проходит минута, другая. Нет никого. Просто припозднившиеся прохожие.

Гулкий крик ветра, стонущий из каминной трубы и я подбираю ноги на диван, массируя кожу головы.

Проснулась от ощущения взгляда. Мелани из соседнего кресла буравит меня с предовольнейшим лицом. Голова просто раскалывается, да и всё тело ломит. Как я уснула на диване? Ну почему не поднялась к себе? Сейчас бы и тело не болело, и такого унижения не чувствовала.

Из кухни доносятся запахи, которые сейчас вызывают только тошноту. Даже думать о еде не могу. Присаживаясь, как могу без зеркала, оправляю платье и руками приглаживаю волосы. А эта дрянь, будто упивается моим унижением. Свежая, гладко причёсанная. Смотрит и ещё шире улыбается.

— Ты что-то хотела, Мелани? — Можно было бы её проигнорировать. Нужно было. Но вчерашние волнения на сегодняшнее унижение — и я с удовольствием лезла на рожон. Эта дрянь могла бы сделать вид, что не видела меня, не знала, что Роберт не пришёл, когда я ждала его всю ночь.

— Что Вы леди. Как я могу что-то хотеть от Вас? Просто сижу вот, наслаждаюсь чудесным утром.

Она такая жалкая в своей мелочности, что даже запал подугас, не став отвечать, направилась к себе.

— Леди, может стоит отменить приготовления к свадьбе? — догнало меня у выхода.

— С чего бы это?