— Кому от этого жарко или холодно? — возразил Янош. — Вон большой Союз развалился...

— Туда ему и дорога, — перебил советник. — Но ты, молдаванин, должен соображать: уйдет Приднестровье, а с ним вся крупная промышленность. Не велик ли подарок России?

Последние слова он произнес с нажимом, явно рассчитывая на согласие. И хоть Янош нашел бы, что возразить, но спорить не имело смысла. Перед ним стояла иная задача, и отвлекаться на борьбу за дурацкие идеи времени не оставалось.

— Кажется, до тебя дошло, парень, — с удовлетворением констатировал советник, принявший молчание за согласие с собственной точкой зрения. — Ты где до Афгана служил?

— На границе. Сержантом, старшиной заставы, — неохотно ответил Янош.

— Отлично! На первых порах дам тебе взвод, а там посмотрим.

— Это еще зачем? — воскликнул Янош. Происходящее показалось нелепым сном.

— Я сказал: назначаешься командиром взвода. Полагаю, справишься.

— А я не хочу лезть ни в какие драки, — закричал Янош. — Мне на работу нужно.

Советник нахмурился, зажал бородку в кулак и жестко сказал:

— Прекрати болтовню и забудь слово хочу. В республике началась мобилизация. Создается национальная армия Молдовы. Считай себя призванным в нее. А на автобазу мы сообщим.

— Да кто вы такой? Какое имеете право? — возмутился Янош.

— Прав у меня хватает, милейший, на то, чтобы казнить или миловать. Как там тебя, Чепрага?.. Я советник министерства обороны Молдовы. Занимаюсь формированием волонтерских подразделений. Этот сброд нужно привести в порядок. Вопросы есть?

— Есть. А если я откажусь?

— Не рекомендую. Ты хорошо знаешь, что бывает за отказ при мобилизации в военное время.

— Разве идет война?

— Власть в Приднестровье захватили сепаратисты. В этой оголтелой компании коммуняки, номенклатурщики, привыкшие сидеть на шее народа. В кресла свои зубами вцепились. Мы же, как ты, надеюсь, догадался, мириться с таким положением вещей не собираемся.

— Понял...

— Вот и хорошо. Принимай взвод, готовь его к маршу. С людьми и обстановкой будешь знакомиться на ходу. Идем на Бендеры.

— Там ведь наши люди, такие же молдаване, — вырвалось у Яноша.