— Провокатор это! Шпион, засланный к нам из Приднестровья. Расстрелять!

— Вы ошибаетесь, господин хороший! — разозлился Михаил. — Я, может быть, не тот, за кого себя выдаю, но и не враг!

— Собаки, когда им хвост прижмут, тоже воют, — захихикал косоглазый. — Разрешите, я этому типу быстро на тот свет дорогу покажу. — И, не дожидаясь команды, ткнул Обута в лопатку стволом автомата.

Наверное, можно было попробовать броситься на колени, умолять сохранить жизнь, обещая что угодно. Но все в Михаиле восстало против унижения, слизняком никогда не был и не будет. На него смотрели десятки глаз, дать втоптать себя в грязь на виду у этой публики российскому десантнику было немыслимо. Михаил повернулся и медленно пошел — значит, так тому и быть. Косоглазый последовал за ним.

Они обошли БТР. Солдаты молча провожали молодого мужика глазами. На лицах многих было написано сочувствие. Водитель, высунувшийся из люка по пояс, смотрел на пленника с жалостью. Перехватив его взгляд, Обут сказал:

— Контакты в зажигании зачисть и зазор проверь. И еще аккумулятор... Он наверняка подсел.

— Стой! — послышался за спиной голос лейтенанта. Командир подошел к Михаилу и, кивнув на БТР, спросил: — В моторах разбираешься?

— Приходилось.

— А ну, попробуй исправить...

Особист попытался вмешаться, но командир на сей раз отмахнулся:

— Не жми на меня. Расстрелять, что плюнуть... У меня нет ни одного толкового механика-водителя.

Появился шанс, другого такого просто не будет. Легко опершись о броню, Обут привычно вспрыгнул на машину и, скользнув в люк, уселся на место водителя. Проделал он это так быстро, что косоглазый конвоир глазом не успел моргнуть. А Обут уже распоряжался:

— Ключи давай! Инструменты!..

Теперь все зависело от него: сумеет найти и исправить повреждение — будет жить... Думал ли когда-нибудь Михаил, что навыки инженера по эксплуатации автотракторной техники, полученные в десантном училище, пригодятся при таких обстоятельствах?

Через полчаса двигатель БТР чихнул и завелся. Михаил вылез из машины. Вытирая паклей замасленные руки, постоял на борту, глядя в улыбающиеся лица. Он уже знал, что победил в схватке со смертью. Посмотрел на лейтенанта. Сейчас тот не показался пожилым. Лицо было живое, даже красивое. Особиста уже не было, исчез так же внезапно, как появился.

— Ну, ладно, — сказал лейтенант примирительно, когда Михаил спрыгнул на землю, — я все понял. Сознайся, что ты дезертир?

— Это что-нибудь меняет?

— Да, собственно, ничего, — согласился лейтенант. — Значит, танкист?

— Если хотите, десантник.

— Еще лучше, такие люди нам нужны. Считай, что сменил одно место службы на другое. Денег будешь получать столько, что в русской армии тебе и не снилось. Беру в свою роту. Согласен?