Луну улыбалась глядя на него.

– Она уже спит, – прошептала девушка.

Жёлтое свечение костра падало на блаженное личико ребёнка, что укромно лежала в ногах ронина и тихо сопел, обхватывая его голень, как младенец любимую игрушку. Девочке было хорошо рядом с ним, сквозь крепкий сон она ощущала, как этот человек в черном, словно ангел хранитель, оберегает её грезы. И эту же необъяснимую опеку чувствовал Кай, невольно умиляясь, смотря на невинное дитя.

Отец девочки аккуратно взял её в свои могучие руки и бесшумно отнёс в повозку, мать уже расстелила там кровать из мягких перил и подложила несколько шкур из лисиц вместо подушки. Уложив дочь спать в безопасное место, родители подоткнули ей тёплое одеяло и, вернувшись к костру сами быстро уснули.

Луна подсела к ронин и негромко сказала:

– Расскажи мне эту историю до конца, Кай.

– А ты сама-та, спать не хочешь?

– Шутишь? Как я усну, не узнав, что же случилось дальше с главными героями? – она говорила, а эти нежно-голубые глаза так и блестели, и не понятно, толи от костра толи от неподдельного интереса к рассказу – очень надеюсь, что Куэкуачу и Лау несмотря ни на что всё же проживут долгую и счастливую жизнь.

Ронин печально улыбнулся под повязкой, зная, что этого не случиться. И тогда он дорассказал ей историю:

Углеродная сталь звенела, отбивая их встречные атаки. Летели головы, раздавались крики, и лилась кровь. В одночасье воин убил почти всех чёрных кликов кроме нескольких, что стояли на безопасной дистанции и, натягивая тетивы своих луков, направляли на него стрелы.

– Боитесь меня? – прорычал озлобленный Куэкуачу – нет среди вас храбрецов?

Один из них и впрямь испугался и спустил тетиву. Уставший воин не успел бы увернуться или отбить стрелу, но тут появилась Лау и заслонила его своей спиной. Стрела пронзила её грудь насквозь, и она со стоном упала. Мокрый песок под ней быстро побагровел.

Видя как погибает, его любимая, ярость тут же обуяла воина, придала ему сил и выпустила из клетки ужасное чудовище, что называлось гнев. Лучники не успевали выстреливать – он рассекал луки, попутно срубая их руки по локоть. В страхе кто-то даже пытался бежать от этого монстра, но мучительная и жестокая смерть настигла каждого. Покончив с ними, Куэкуачу вернулся к умирающей Лау. Глаза её были полузакрыты, а из груди вырывались хриплые стоны. Нежно взяв на руки свою любимую, он впервые в своей жизни заплакал и стал молить у неё прощение.

– Ты не виноват Куэкуачу, я сделала это, потому что люблю тебя.

– Ты спасла меня, снова.

– Мы спасали друг друга…

Баал что всё это время наблюдал за ними, смеялся. Смеялся – в обличии белого зверя в недосягаемости для человеческого взора. Он получал удовольствие и гордился своими деяниями. Ведь ему удалось изничтожить клан до последнего его представителя руками другого клана. Но что самое главное ему удалось раз и навсегда разлучить этих влюблённых. Довольным собой он отправился дальше сеять по всему миру хаос. Однако бог раздора даже не подозревал о том, что накануне этих событий Куэкуачу и Лау успели пожениться. У них не было колец, и дабы скрепить брачный союз они обвязали свои мизинцы тонкой красной нитью и поклялись друг другу в верности и вечной любви.

Перед смертью, воин всё же вручил подарок своей любимой. Она крепко сжала стебель чёрной розы, слёзы наворачивались на её щеках, и Лау печально улыбнулась ему. В этой улыбки было всё: благодарность, преданность, сожаление и та самая, искрения любовь.

– Существуют и другие миры помимо этого, – успокаивающе сказал Куэкуачу – другие миры и другие жизни. И в другом времени, в одной из иных жизней, мы ещё встретимся.

– Как же это случиться, если мы уже не будем помнить друг друга, и внешность наша будет иной? – спросила Лау слабеющим голосом.