– Джинни? – изумился Джереми. Значит, доктор Макэлрой… Он прожил здесь всю жизнь, он знает историю этого места. Дома разрушаются, но фундаменты остаются.

– Зак, мы должны срочно ехать туда.

– Да, я только заберу Ровенну. Она в библиотеке. А ты где?

– За углом. Ждите меня там.

Эрик и Ева молча уставились на него.

– Я убегаю. Зак и Ровенна ждут меня у музея. Ровенна… она же королева урожая. Вместе с ней получается семь. Мы думали, что вы, Ева, и Мэри Джонстон… Простите.

– О боже, – прошептала Ева.

– Сдается мне, это доктор Макэлрой.

– Не может быть! – воскликнул Эрик. – Я ведь видел Дэмиена! Я видел его глаза… Док слишком старый, это не он.

– Это Дэн! – шепотом ужаснулась Ева. – Дэн Ми!

– Дэн Ми, – механически повторил Джереми, переставляя в голове буквы. – О черт, почти Дэмиен! Так, вы двое оставайтесь здесь. Эрик, звоните Джо и говорите, что с Евой все в порядке.

Снова раздался звонок.

– Зак, что? Я бегу.

– Быстрее сюда! Ровенна! Ровенна исчезла! – кричал Зак. – Она вошла в музей и испарилась. Пожарным выходом никто не пользовался. Дежурная клянется, что другой двери тут нет! Я вызвал полицию.

Темнота начала рассеиваться, и послышались голоса. Она подняла глаза и увидела небо поздней осени – размытое серо-голубое небо с темными пятнами облаков. Ее обдувал легкий ветерок, доносивший запах жареных каштанов. Она лежала на чем-то мягком и упругом, источавшем приятный аромат растений. На земле. Ее руки были сложены на груди, как у покойницы. Похоже, она лежала на кладбище, на траве, а где-то рядом стояла жаровня и жарили каштаны. Потом надвинулась тень.

– Тебя нет, – произнесла она едва слышно. – Ты не настоящий.

Но он был – в тюрбане и роскошном плаще, – не такой, каким она его знала. Он очень переменился. Он удивительно похорошел. Она никогда раньше не замечала, что он красив. Ей и в голову не могло такое прийти. От этой мысли ей даже захотелось смеяться.

– Дэн, – истерически взвизгнула Ровенна, – это ты?

– Я не Дэн, – оскалился он, – я Дэмиен, Сенокосец. Еще немного, и я стану Сатаной, повелителем мира. Я буду плотью и кровью Сатаны.

Ровенна с удивлением услышала свой собственный смех. Мысли вихрем проносились в голове. Надо заболтать его, чтобы выиграть время. Может быть, даже поспорить. Ничего другого ей не оставалось.