Меня подхватили и подкинули вверх, чтобы снова поймать. На мгновение ладони мужчины обожгли мою талию, скользнули выше, оставшись тянущим теплом на коже, и неохотно оторвались, оставив меня в одиночестве.

- Повторишь без меня? Что-нибудь похожее, - голос его звучал низко и вибрирующее. Я мельком взглянула на его лицо, поймав непонятное выражение, и впервые подумала, что не я одна здесь мучаюсь.

Не говоря ни слова, я откинулась назад уже самостоятельно, в последний момент сгруппировалась, приземлилась на одно колено, а затем раскрутилась, подпрыгнула и встала на носок.

- Полет. Падение. Ветер. Их легко изобразить с помощью прыжков, кручения и разворотов - нужно лишь подчинить себе воздух.  Но как ты передашь внутреннюю свободу?

- Двигаясь, как хочу?

- Способность делать "что хочешь" не дает этого чувства. Я считаю, что важнее оставить сами эти желания. Чем больше ты хочешь - тем больше ты несвободен.

- А разве не желания -  путь к развитию?

- Или его тормоз. В чем разница между «двигаться» и «хотеть двигаться»?

- Я не трачу время на желание. Сразу действую.

- Действуй. Ни о чем не думай.

Я вздохнула. И позволила музыке утянуть меня на самую глубину. Я не размышляла над красотой движения, грамотными связками, не думала о том, что хочу делать дальше и насколько мне важно показать собственные навыки. Я просто танцевала, не позволяя себе лишних мыслей, закрыв глаза, чтобы не отвлекаться на отражение. В какой-то момент я почувствовала, что Джонатан тоже двигается рядом - не прикасаясь, не пересекая мою траекторию, но пытаясь соответствовать порывам, будто мы были двумя шестеренками в часовом механизме, расположенными еще через одну - я «крутила» воздух, а тот раскручивал Джонатана.

А потом хореограф поймал меня.

Я резко открыла глаза, пошатнулась, но удержалась и после секундного замешательства полностью отдалась его рукам. Теперь у меня не осталось не только желаний, но и возможности решать, куда перемещаться - Джонатан заставлял двигаться не только свое тело, но и моё, будто я была марионеткой, его частью.

Хотя, про исчезновение желаний, это я погорячилась.

С каждым новым движением, нажимом на моё тело, властными обхватами и прогибами  - с каждой минутой мое внутреннее пламя, не имеющее никакого отношения к этой партии, разгоралось всё сильнее. В какой-то особенно интимный момент, когда он прижался своими бедрами к моим, я почувствовала, что и он не остался равнодушным. Эта твердость отозвалась у меня между ног такой пронзительной и сладкой болью, что я сбилась с ритма и вынуждена была прикусить себе щеки изнутри, чтобы не застонать в голос. Но я не стала подавлять в себе физиологические реакции. Напротив, полностью раскрылась и позволила желанию разлиться по телу; позволила себе насладиться реакцией хореографа. Да, я понимала, что с танцорами так бывает при плотном контакте тел, нам не чужда физиология. Но то, что это произошло с Джонатаном, наполняло меня ликованием. Я снова прильнула к нему, полностью подчиняясь, наслаждаясь жаром его кожи, дрожью, что проходила каждый раз, когда мы соприкасались, его силой на поддержках. Я упивалась этими ощущениями, подстрекая собственный огонь, отдавая огню всё, на что была способна.

Он же этого хотел?

И Джонатан не выдержал. Он отстранился и снова оставил между нами воздух.

А потом и вовсе остановился.

Мы застыли друг напротив друга, тяжело дыша. Я смотрела,  как стекает капелька пота по его шее и пропадает под тканью футболки. Мне захотелось слизнуть эту капельку, провести пальцем по кромке одежды, очертить руками его плечи и руки, укусить соски, отчетливо выделявшиеся под тонкой тканью. Я сглотнула и подняла голову, встретившись с ним взглядом.

И едва не упала, увидев  бешеную жажду, вынудившую почернеть светло-стальные глаза.