— Вот еще с костями мне разговаривать не приходилось. Пил часто, пил много, но чтоб до такого допиться.
— Это дар небесный, дубина ты сучковатая! Кости многие сотни календарей молчали! А тут заговорили, да с кем, пропади он пропадом, ворюга безродный!
— Ты полегче языком-то, старый, я уж камня два ничего не крал.
— На вот, возьми, — старик достал из-за пазухи керамический флакончик и протянул его мне. — Душная соль это. Когда нейфы говорят, голос их мутит сознание, бывает что и падучей свернет в коромысло, не встанешь. Вот ты соль тогда и понюхай, чтоб чувств не лишиться.
— Успокоил! — хмыкнул я. — Тоже мне друг называется, вот и буду как дурачок ходить благоухать этой гадостью.
— Верно тебе говорю, от их голоса скрутит так, что кости переломает. Еще попомнишь мои слова, — Тром повысил голос и привстал.
— Давай свой флакончик, вдруг и вправду пригодится, — сдался я, протягивая руку.
Спрятав соль за пояс, я стал наливать себе вина, чтобы уснуть крепче, но Тром дождался, когда чаша наполнится наполовину, и придержал кувшин.
— Ты на вино-то не налегай, полдень скоро. Я и служивых небоходов подыскал, и лампадаря смотреть приведу. Ты теперь капитан, не просто баламут трактирный.
— Позже, Тром, давай завтра, я устал как собака. Мне и надо-то всего отогнать корыто подальше да продать побыстрей. Кого нашел и те сойдут! Духи помогут, стащим это корыто с верфей.
Старик почесал ухо и налил себе вина тоже.
— Если из столицы пустой уйдешь, все неладное заподозрят, хоть видимость создай, что с полной командой, а уж калек я наберу.
— Этим калекам платить надо золотом, а не речными камушками, куда их столько! Вон я за рабов да лошадей пять сотен отдал.
— А ты что думал, от хорошей жизни Таус тебе такую сделку предлагал. Его, видать, за такие аферы и подрезали.
— Ладно, веди своих убогих, все одно ведь поспать не дашь.
По уверениям Трома затея была не безнадежной. Я понимал, что рискую, что все может провалиться в любой момент. Золото, что я буду сулить в качестве платы, будет моим собственным. Казна бывшего капитана теперь пуста.
Но для начала я потратил некоторые запасы серебра на то, чтобы приодеть Азара и старика. Взваливая на себя обязанности капитана, я должен был иметь нового старшего помощника и советника. Тром стал моим советником, не знаю как к другим, но к мнению этого старца я готов был прислушаться всегда. Азар долго капризничал, но все-таки согласился, хоть и временно, быть моим старшим помощником. Он же привел откуда-то из шахтерского квартала угрюмого мужика, кривого на один глаз, и сказал, что этот человек был когда-то лампадарем на каком-то торговом корабле.
Мы вновь стояли на палубе фрегата, и я немного настороженно смотрел, как одноглазый разматывает хитроумные узлы на крышке трюма.
— Кто такой лампадарь? Это что — какой-то особый вид лодыря-фонарщика?
— Нет, капитан, пойдемте в трюм, и Ханх все расскажет.