– Ты говоришь, что кричал? Я не слышала.

– Ничего удивительного. Ты была слишком сосредоточена на беге. – Он останавливается, достает карманный нож и обрезает леску. – Я уберу все это утром.

От внезапного жжения в колене я вздрагиваю, когда мы снова начинаем идти.

– Зачем они это сделали? Поставили растяжку? Зачем они вообще пытались украсть старую, черт возьми, лошадь? – Я бросаю взгляд через плечо. – Без обид, Эдисон.

Конь идет за нами, уходя дальше от амбара, чем обычно.

– Почему он идет за нами? – спрашивает Дрейк.

Я пожимаю плечами.

– Потому что он всегда так делает, когда чувствует, что что-то не так. Он вернется в амбар, когда мы войдем в дом. Чуть позже вынесу ему конфету.

У меня начинает болеть все: руки, ноги, колени, лицо… Несколько шагов до крыльца даются с трудом, особенно болит правое колено.

Когда мы входим в дом, от одного взгляда на лестницу, ведущую в ванную комнату, меня наполняет страх.

– Я, пожалуй, воспользуюсь уборной рядом с кухней.

Дрейк не отвечает, но его хватка усиливается. Одной рукой он обнимает мою талию, а второй поддерживает за предплечье.

Я не возражаю. С его помощью поднимаюсь по ступенькам крыльца. Должно быть, я грохнулась достаточно сильно, и в моей голове что-то перемкнуло. Потому что нет ни одной разумной причины, по которой я должна чувствовать себя комфортно в объятиях этого незнакомца.

Чего бы на самом деле ни добивался Дрейк Ларкин, я не могу не признать, что он настоящий Аполлон в татуировках. И прямо сейчас его хватка – единственное, что удерживает меня в вертикальном положении. Я успеваю доковылять до кухни, когда острая боль простреливает колено, вынуждая передохнуть.

– Я тут присяду на минутку.

Он не выпучивает глаза и не охает в изумлении, но в свете кухонной люстры я понимаю по выражению его лица, что выгляжу я как зомби.

«Прекрасный», вернее, как я уже говорила, диаметрально противоположный «прекрасному» день. Я не могу прямо сейчас пойти в ванную, чтобы привести себя в порядок. Не желая, чтобы он догадался, я говорю:

– Ты пока можешь пойти позвонить шерифу. Чем раньше мы напишем заявление, тем лучше.

Дрейк не отвечает. При его помощи я опускаюсь на стул и глубоко вздыхаю. Ладони печет. Я поворачиваю их к свету. Под кровью и грязью в ранках видны мелкие кусочки гравия.

– Давай я возьму салфетку и…