— Ма, ты слишком много бываешь на солнце. Мне не нравится, что лицо у тебя такое смуглое.

— А мне не нравится, что у тебя такое бледное.

Бруно нахмурился. Шершавость кожи на мамином лбу больно ранила его чувства. Он неожиданно поцеловал ее в щеку.

— Обещай мне, что хоть полчасика посидишь сегодня на солнце. Другие приезжают в Калифорнию за тысячи миль, а ты сидишь в четырех стенах!

Бруно презрительно нахмурился.

— Ма тебя совсем не интересует мой приятель!

— Напротив, интересует, только ты мне о нем что-то мало рассказываешь.

Бруно скромно улыбнулся. Нет, какая же она все-таки умница. Он впервые выложил вырезки у себя в комнате именно сегодня, потому что уверился: ни ему, ни Гаю ничего не грозит. Если он сейчас и поговорит о Гае с четверть часа, мама, скорее всего, это тоже забудет. Если вообще понадобится забыть, что вряд ли.

— Ты все прочитала? — спросил он, кивнув на постель.

— Нет, не все. Сколько принял с утра?

— Стаканчик.

— Я чую, два.

— Хорошо, мамик, пусть будет два.

— Миленький, ты бы поостерегся с утренними возлияниями, а? Пить с утра — это конец всему. Сколько я перевидела алкоголиков…

— «Алкоголик» — мерзкое слово, — оборвал Бруно, возобновляя медленное кружение по комнате. — Я чувствую себя лучше, с тех пор как немножечко увеличил дозу. Ты сама говорила, что я повеселел и у меня появился аппетит. Шотландское виски — очень чистый напиток. Некоторым идет на пользу.

— Вчера вечером ты перепил, и бабушка это заметила. Ты не думай, она не слепая.

— О вчерашнем не спрашивай, — осклабился Бруно и махнул рукой.

— Скоро придет Сэмми. Лучше оделся бы, спустился и составил нам компанию.

— У меня от Сэмми мороз по коже.

Словно пропустив его слова мимо ушей, она весело пошла к двери.