Браун, недоумевая, открутил крышку и налил кофе себе.

– Не думайте, Бен, что сможете отделаться двумя годами. Тюрьма засасывает. Люди, подобные вам, не процветают за решеткой. И они ведь могут приказать вас повесить, – с угрозой произнес Браун.

Тайсон зевнул.

– Не понимаю, что удерживает вас от соглашения, пункты которого вы и так соблюдаете? – возмутился Браун.

Тайсон закурил сигарету.

– Да пойми ты, куриная твоя голова, что если я захочу пойти у тебя на поводу, значит, так тому и быть, а если не захочу, то тоже поступлю правильно. Но если ты попытаешься заставить меня сделать что-то под страхом смерти, тогда я просто пошлю тебя. Понял?

Разозлившись, Чет Браун не мог удержаться от ядовитого замечания:

– Что-то тебя не очень мучили угрызения совести, когда на твоих глазах убивали младенцев и монахинь.

Тайсон глубоко вздохнул.

– Нет-нет. Не мучили, поэтому я и здесь. Но это не значит, что я стану пресмыкаться перед тобой. Уходи.

Браун хотел было сказать что-то, но передумал. Он посмотрел еще раз на разбросанные бумаги и вздохнул с досадой.

– Я заберу их.

Тайсон подбросил их ногой ближе к выходу. Собирая бумаги, Чет пролил кофе на брюки.

– Что-то ты сегодня нервный, Чет, – поддел его Тайсон.

Чертыхаясь, Браун вытер платком следы от кофе.

– Послушай, если тебе все сойдет с рук, тогда мы,может быть, потолкуем о возможностях работы на госслужбе. Найди меня.

– Это как же я тебя найду. Чет? – небрежно спросил Тайсон.

– Просто сделай публичное заявление, которое мне так не нравится, и услышишь обо мне.

– Не грози мне. Чет. Это выводит меня из себя, – процедил Бен.

– Я ведь только пытаюсь тебе помочь. Ты мне симпатичен.