– Хорошо. Но я тебе скажу следующее: насколько мне известно, все, что приходилось делать на этой войне, было преступлением, и нет никакого смысла выставлять себя главным преступником из-за гипертрофированного чувства ответственности, вины или...

– Хватит! Я не нуждаюсь в проповедях.

– Тогда что ты хочешь от меня?

Тайсон облокотился о подоконник. Он думал, что если бы он был каким-нибудь наркоманом или растратчиком, она бы отнеслась к нему с большим пониманием. Или лучше, если бы он расстрелял кого-то, кто подделывал ценные бумаги. Но это необычное преступление задело ее за живое. Он сказал:

– Просто мне хотелось, чтобы ты знала.

– Спасибо. Об этом деле я больше узнаю в супермаркете.

Он натянуто улыбнулся.

– Может быть, я зря суечусь... может, все встанет на свои места. Вероятно, мне не следовало ходить к Филу в офис.

– Надеюсь, что ты в порядке, – ответила она, потом добавила: – Но знай, Бен, даже если это приведет к чему-то неприятному в юридическом смысле... и коснется твоего дома, работы или этого городка...

– Да, я знаю. Спасибо.

Марси запнулась, и Бен инстинктивно понял, что она невольно вернулась к сценам кровопролития, описанным в книге.

Она посмотрела на него.

– Как они убивали детей? Я имею в виду как?..

В дверь постучали, и она со скрипом открылась. Показалась голова Давида.

– Китайские деликатесы окоченели.

– Кинь их в микроволновку, – посоветовал Тайсон. – Мы идем.

Дэвид закрыл дверь.

Марси и Бен посмотрели друг на друга, одновременно подумав, что Дэвид мог услышать, потом молча направились к двери. Она спросила:

– Хочешь вина?

Придерживая дверь, пока она выходила, Бен ответил: