– Слишком уж вы были догадливы, Кинкейд, – пожал плечами Филдинг. – На какое-то время вас требовалось отстранить от расследования. Когда вы поехали брать укрытие, я отправил моему приятелю указание заглянуть в окно к вашему малышу. Я подумывал их убить – понятно, и вас тоже, только вы мне были нужны поздней в штаб-квартире, чтобы прибавить веса моим выкладкам о месте последнего нападения.
Паркер рванулся вперед вне себя от бешенства, и Лукас едва успела перехватить его кулак.
– Я вас понимаю, – сказала она Паркеру, – только от этого вам легче не станет. Ко мне в дом тоже залезли несколько месяцев назад. Наверняка это был он. – Она обратилась к убийце: – Значит, все-все про меня вызнали. Вызнали и про Тома…
«Про Тома?» – удивился Паркер. Еще один «ключ» к Маргарет Лукас.
– Подстриглись под него. Прочитали его письма ко мне. – Она закрыла глаза.
– Требовалось зайти к вам в тыл.
– Вы украли мое прошлое, Филдинг.
– Что проку в прошлом, если его нельзя использовать?
– Кто тот мужчина в морге? – спросил Кейдж.
– Его имя Гил Хейвел.
– Таинственный Гилберт Джонс, – заметил Паркер. – Это он арендовал вертолет?
– Нужно было всем вам внушить, будто я и вправду решил скрыться с деньгами, оставленными у Гэллоуз-роуд.
– Кем он был, этот Хейвел?
– Заурядным неудачником. Я пообещал ему сто тысяч долларов за то, чтобы он подбросил письмо в Городской совет, арендовал укрытие и помог с вертолетом. Убедил, будто мы с ним партнеры.
– И велели возвращаться к метро или на остановку автобуса по определенной улице, где поджидали его в фургоне, – добавил Паркер.
– Вы должны были поверить, будто главный преступник погиб, а то бы не вернули деньги в хранилище.
– Зачем направили Кеннеди в «Риц»?
– Мэра? Риск, конечно, был, но требовалось, чтобы все думали только о «Риц-Карлтоне», не о «Леди Риц». А во искупление моего предательства я потом сделал вам подарок – происхождение прозвища «Копатель». Нет, вы и впрямь малый не промах. И как только вам удалось вычислить?
– Что вы и есть шантажист? По вашему почерку. У меня имелся образчик – я сам надиктовал вам обрывки текста, уцелевшие на страницах блокнота.
– Меня это тревожило, – сказал Филдинг. – Но не мог же я ни с того ни с сего вам отказать. Я, правда, постарался изменить почерк.