Глафира сжала руку Шведова.

– Скажем, что ищем, – пожал плечами Беленький, которому было по барабану, расстроится по этому поводу Бартенев или нет.

– А вы ищете? – с надеждой вскинула на него глаза Глафира.

– А то как же! – не моргнув глазом бодро ответил капитан и спешно пошел прочь.

Шведов попросил Глафиру дождаться его и отправился к Кимычу узнать, как продвигается дело с его возвращением к «станку». На этот раз Кимыч не хмурился. Наоборот, был довольно весел, что случалось нечасто. Но главное – он обрадовал Сергея известием, что через неделю тот может приступать к работе.

– Полной загрузки пока не жди. Сам понимаешь, не могу рисковать. Но и того, что дам, мало не покажется.

– Я готов, – обрадовался Шведов. – С меня магарыч.

– Иди к черту, Шведов! У меня и без того язва разыгралась!

– Так ты не пей, ты смотри! Я буду пить за твое здоровье, а ты – за меня радоваться.

– Ага. А через час или слюной захлебнусь, или придушу тебя своими руками.

– Да не может такого быть. Придушить друга, который только-только начал к жизни возвращаться. Ну… это уж слишком. Даже для тебя.

Кимыч, по обыкновению строчивший что-то, поднял голову и посмотрел на него внимательно.

– Жениться, что ли, надумал?

– А если и жениться, то что?

– Давно пора! И давай, чеши отсюда! Мешаешь.

Шведов, улыбаясь, двинулся к выходу.

– А тетя Мотя не против? – вдруг спросил в спину Кимыч.

– Был лично ею благословлен. Иконой.

Кимыч покрутил головой.

– Рисковая бабка! Восхищаюсь!