– Слава Государю-Императору Александру Победоносному!

– Мир с Англией!..

Серёжа поймал за плечо пробегающего мальчишку с полотняной сумкой, из которой топорщились свёрнутые газеты.

– Петербургские ведомости!

– Три копейки, барин!

Сорванец сверкнул ослепительной улыбкой, разглядев кресты под распахнутой морской шинелью – кроваво-красный Владимир с мечами и белый эмалевый Георгий. Венечка кинул пятак – мальчишка подхватил его на лету.

– Копейку уступим герою моря-окияну!

– Беги уже… – Венечка легонько подтолкнул разносчика в плечо, и тот умчался, размахивая над головой пачкой газет. – Ну, там пишут?

– Правительство Гладстона признало Суцкий консорциум. – прочёл Остелецкий. – Как будто им оставалось что-то ещё, после того, как лорд Дизраэли ушёл в отставку…

Говорят, он пытался покончить с собой? – осведомился Греве.

Авторитет Остелецкого в дипломатических делах с недавних пор признавался ими безоговорочно.

– Как же-с!… – скептически хмыкнул Венечка. – Чтобы старый лис руки на себя наложил? Да ни в жисть! Уедет в имение и примется писать мемуары. А рассказать ему есть чего, уж поверьте…

…да уж не меньше, чем тому, что имел дело с архивом канцлера Бисмарка…

…а ты-то чему радуешься? Сам, небось, и одним глазом не заглянул?..

– Ты теперь куда? – осведомился Казанков, складывая газету – пополам и ещё раз пополам.

Троица бывших мичманов встретилась в Петербурге два дня назад – в коридорах Адмиралтейства, куда каждый зашёл по своим надобностям. Встретились, обнялись, гулко похлопали друг друга по спинам, и назначили рандеву – здесь, на Английской набережной, возле Николаевского моста.

– В Порт-Саид. – отозвался Венечка. – Там будет теперь наше постоянное консульство, и я приписан к нему в качестве советника по морским делам.

Греве состроил сочувственную физиономию.

– Собираешься, как говорят наши британские недруги, «проглотить якорь»?

– Да, решил попробовать себя на дипломатическом поприще. Буду по выходным кататься на пароходике и завидовать вам, мореманам…