Грубер встал со стула и прошелся по комнате.

— Извините, Гек, не могу сидеть. Отбил всю задницу. Сначала об чужое седло. Потом насиделся в архиве…. Значит, Скиллард до вас не добрался? Дело обстоит даже хуже, чем я ожидал. — Он потер подбородок. — Его похитили у меня на глазах. Больше того, я был рядом с ним все это время. Индейцы увезли нас на сбор вождей, и там от Скилларда потребовали гарантий, что его компания не станет работать возле скалы Белого Мула. Насколько я понял, он им дал такие гарантии, и нас отпустили.

Но по дороге снова напали. На этот раз нас просто пытались убить, и главной целью был, безусловно, инженер. Отбившись от индейцев, мы отпустили Скилларда в город, и это, каюсь, было моей ошибкой. Мне надо было самому его сопровождать. Но у меня был другой маршрут. В то время я еще не понимал смысла происходящих событий. А теперь он мне абсолютно ясен.

— А мне абсолютно неясен, — сказал Даррет, осторожно вставая с кровати. — Подай-ка мне пояс.

— Помните историю с прокладкой дороги «Техас — Тихий океан»? Команчи нападали на строителей каждое воскресенье, до тех пор, пока компания не сменила подрядчика. Как только это произошло, нападения прекратились. И только через десять лет выяснилось, что индейцам платили за каждый рейд. Кто платил? Тот, кто в конце концов и построил этот участок пути.

— У нас — то же самое? — Маршал, кряхтя, натянул жилет со звездой. — И ты, конечно, уже знаешь, кто заплатил нашим индейцам. И теперь я должен все бросить, забыть о здоровье, оседлать мустанга и скрутить негодяя. Так?

— Не совсем, — улыбнулся Грубер. — Я прекрасно знаю, что вы передвигаетесь не на мустанге, а в пролетке на резиновом ходу.

Ничто не греет ирландское сердце так, как хорошая драка. Томас Мерфи устроил настоящий праздник шахтерам, схватившись с ними в салуне. Все остались довольны друг другом. А судья Бенсон даже не стал подсчитывать убытки. Землетрясение, ураган, всемирный потоп, хорошая драка — все это проявления всемогущей стихии, а стихии не выставишь счет.

Весь вечер в салуне шла приборка, почти всю ночь тянулся ритуал примирения, а наутро протрезвевшие шахтеры не отправились в карьер, а снова собрались возле салуна.

На площади воздвигли помост из ящиков, на него поставили стол, накрытый звездно-полосатым флагом. За столом сидели четверо: Бенсон, Мерфи, пожилой шахтер и Питер Уолк.

Когда ропот толпы угас, старый горняк встал и потряс над головой исписанным листом бумаги:

— Кем мы были вчера? Мы были живым придатком к инструментам, с помощью которых добывается уголь. С точки зрения закона мы почти ничем не отличались от лопат, тачек и лошадей. Но сегодня все изменится. Отныне мы с вами — жители Кливленда![16]

Толпа одобрительно загудела. Назвать поселок именем президента придумал судья Бенсон. У шахтеров была сотня других вариантов, от Нового Белфаста до Новой Варшавы. Но теперь всем стало ясно, что лучше Кливленда и придумать нечего.

Во-первых, звучит ясно и приятно. Во-вторых, никто не в обиде. В-третьих, к поселку с таким названием любая власть волей-неволей должна проявлять почтение. И самое главное, индейцы, с их дикарским преклонением перед символами и словами, никогда не осмелятся напасть на самого Президента. По крайней мере, так казалось шахтерам.

— Мы изберем мэра. Да, настоящего мэра. И казначея тоже изберем. Фермеры откроют в поселке… Фермеры откроют в Кливленде новые лавки, и мы сможем покупать не только то, что нам подсовывает компания. У нас будет земля, своя земля. Мы создадим… Этот, как его…

— Заявочный клуб, — подсказал Питер.

— Да, мы создадим заявочный клуб, и каждый из нас получит участок земли, и построит там дом, и мы не будем больше тесниться в казенных бараках! Мы будем платить налоги, хоть это и не самая приятная новость.

Но, сами понимаете, шериф не может зарабатывать на жизнь где-то на стороне. Мы будем платить ему, а он не станет ворчать, если жалованье покажется ему слишком скромным. Верно, шериф?

Мерфи важно кивнул.

— А теперь судья Бенсон прочитает нашу конституцию.