— Очнулась? — услышала Эмиллия в кромешной темноте Сонорха. — Пить хочешь?

— Да, — осипшим голосом проблеяла Эмиллия, стараясь привыкнуть к темноте и что-либо разглядеть.

Кровать продавилась. Эмиллия села на неё и, нащупав прохладный стакан, залпом осушила его, глотая холодную живительную влагу. Наслаждалась тем, как холодок проходит по телу, а жажда угасает, сходя на нет.

— Как ты? — поинтересовался Сонорх, забирая стакан у Эмиллии и улыбнулся, вспомнив, как она во сне цитировала изученное в документах.

— Плохо, — ответила Эмиллия, плюхаясь обратно. Шёлковая постель — блаженное наслаждение, о котором приходилось в прошлом лишь мечтать, потому что весь шёлк забрала мачеха, сказав, что служке он не обязателен.

— Тебе осталось отдохнуть часа два, — как бы ненароком обронил Сонорх Фейл, краем глаза наблюдая за углом, где торчал виляющий хвост Белки, виверна обиделась и ушла на лежанку сразу, как вернулась после купания. И до сих пор Белка не выходила из своего укрытия. Даже не обратила внимания, что на кровати спит «гадость», хотя по поведению виверны, можно было понять, что Эмиллию она за такое точно простит, как и хозяина.

— В семь тебя ждут на кухне, — продолжил Сонорх. — До семи часов нам с тобой нужно позаниматься магией, если проспишь — пеняй на себя. В восемь часов бежишь на рабочее место завхоза, тебя проводят. А вечером, если хорошо выполнишь свои обязанности, сможешь почитать о бытовой магии.

— У-у-у, — провыла Эмиллия, натягивая одеяло на голову. Здесь не соскучишься.

Как же Эмиллия оказалась права на счёт несправедливости жизни. Она проснулась от того, что лучи солнца светили прямо в лицо и никак не хотели прекращать это безобразие. Рядом храпел кто-то большой. Разлепив глаза и прищурившись, элементалий увидела рядом лежащую Белку. Та спала, видя десятые сны. Часы неожиданно начали бить, оповещая, что вот-вот наступит восемь часов утра. Именно это взбодрило Эмиллию как нельзя лучше, и она вскочила, тревожа виверну.

— О, нет! Я опаздываю! — оглядевшись, Эмиллия попыталась найти уборную, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Та нашлась не сразу, потому что выглядела совершенно по-другому. Ванна в полу в виде бассейна, и туалет были перегорожены тонкой непрозрачной стеной. Элементалий впервые видела такое сиденье, но хочешь не хочешь, а пришлось садиться.

— Почему у нас такое не создали? — прошептала Эмиллия, поняв одно: во-первых, удобно, а во-вторых, на этом могли бы прилично в её время заработать, не то, что дырки в поле или кувшины, в которые приходилось им ходить.

А ванная — отдельная тема, но сейчас не до неё, и, разобравшись с краном, где находились круглые ручки, Эмиллия умылась, пригладила, как могла, волосы и расстроено посмотрела на наряд, который не снимала уже сутки, если не больше. Вся мятая как в переносном, так и в прямом смысле слова.

— Беляшик, — услышала Эмиллия в спальне голос Данца Льинова. — Ты куда дела элементалия? Ха-ха-ха, а ну хватит, вот бездельница. Дай хоть одежду оставлю для дамы и вернусь через минут двадцать, тогда и поиграем.

Эмиллия усмехнулась. Как только мужчина умудрился придумать такую кличку виверне? Только грифон помнил ту историю рассказанную Сонорхом, и Белка принимала его за своего, лишь поэтому позволяла называть себя так.

Осторожно выглянув, Эмиллия заметила аккуратно сложенную на кровать одежду. Белки в комнате не оказалось, она успела выйти с Данцом, чтобы не смущать девушку.

Эмиллия неуверенно притронулась к тому, что ей оставили. Синяя рубашка с маленькими золотистыми пуговками в виде цветка италмаса. Вместо юбки лежали чёрные зауженные брюки, которые облепили ноги Эмиллии, как вторая кожа, выделяя все прелести молодого тела. Благо рубашка с приталенным ремешком, который лежал отдельно, спускалась ниже попы. На полу обнаружились лакированные балетки с плоской подошвой, в которых, в отличие от туфель, ходить оказалось удобно. В их времени не носили носки, только чулки с подвязками, поэтому белым мешочкам элементалий не смогла найти применение и оставила те лежать на месте.

От стука в дверь Эмиллия вздрогнула, но, взяв себя в руки, сказала:

— Войдите.

Первой проскочила Белка, за ней шёл Данц, но зелень с его волос исчезла.

— Ваши волосы, — пролепетала Эмиллия удивлённо.