Из больницы он вышел опустошенный и побрел по улице. Последнее дело завершено. Но куда теперь податься, он не знал. Тэыль тоже здесь больше нет. Невыносимо было терпеть боль одиночества. Тяжелые слезы покатились по щекам.

– Синджэ!

Он обернулся: Хваён с опухшими от слез глазами бежала ему навстречу. Ее тело ослабло, энергия покинула его. Споткнувшись о камень на дороге, она не остановилась. Женщина бежала, чтобы удержать Синджэ.

– Ма… – Не договорив, Синджэ умолк.

Он уже не мог называть Хваён матерью. Рассудок Синджэ затуманился. Но, вопреки всем ожиданиям, она внезапно крепко обняла его:

– Прости… Я должна была обнять тебя сразу. Ты ведь тоже мой сын…

Синджэ не мог произнести ни слова.

– Это не твоя вина… Неправильно срываться на тебе… Прости, мне очень жаль.

– Ма… Мама… – наконец произнес Синджэ.

Он снова обнял Хваён. Теперь он действительно был ее сыном, безо всякой лжи.

Смерть Сэджин не сломала Гона, но сделала сильнее. Теперь он приложит все усилия, чтобы исправить то, что кажется непоправимым. Он взял в руки истрескавшуюся флейту.

Бог, должно быть, предвидел, что будет второй раз и тогда Гон изменит свое решение. Он пойдет спасать не себя в детстве, а ловить Ли Рима. Вот почему он заранее оставил шрам как метку на его плече – чтобы Гон мог избрать верный путь и следовать своей судьбе.

«Как эгоистично с Его стороны», – думал Гон.

Сделав глубокий вдох, он медленно закрыл, а после открыл глаза. Теперь в них горели уверенность и решительность. Он знал, что этот способ решить все раз и навсегда – единственный. И все равно в уголках глаз блеснули слезы. Своей участи не избежать, поэтому Гон стоял прямо и уверенно, глядя только вперед. Сейчас ему как никогда нужно было оставаться сильным.

Кюбон закончил поправлять рукава его сюртука и отошел назад, восхищаясь величием императора. Это одеяние, вышитое золотой нитью по темной ткани, идеально сидело на Гоне, подчеркивая его фигуру, высокий рост и широкие плечи.

– Похоже, вы собираетесь в какое-то особенное место, Ваше Величество: вы снова надели костюм для церемоний.

В прошлый раз в этом сюртуке Гон встретился с Тэыль и подарил ей цветы. Глядя в зеркало, он принял очень важное решение. Гон тихо улыбнулся, поднял меч с выгравированными на лезвии иероглифами и вышел из гардеробной.

Перед уходом оставалось заглянуть еще к одному человеку. Дама Но стояла посреди чандоктэ[13] и лила на глиняные горшки со съестными припасами очищенную воду. Это был небольшой ритуал, чтобы помолиться за благополучие Корейской империи и ее императора Гона. Увидев Гона в торжественном одеянии, с мечом, она встрепенулась и подбежала к нему.

Робко, едва слышно, она протянула:

– Ваше Величество.