(Безвременье. Место, называемое бескрайней плотью мира)

Сначала не было ничего, только мысли вялые и тягучие, как застывающая лава.

Тишина, мрак. Я лечу, или расширяюсь? Сколько я тут? День? Час. Полное отсутствие любых ощущений. Я становлюсь легче или больше? Отдаленно напоминает камеру сенсорной депривации, но тогда явно и сердце чувствовал, и слышал, как кровь по венам журчит. А сейчас ничего, полная тишина и мрак.

Нисколько не удивился, когда появился вкрадчивый голос, зазвучавший отовсюду, — Боря, ты рад слышать мой голос?

По привычке попытался ответить, сразу облом, не чувствую тела, не могу говорить, не ощущаю губ. Глаза открыть тоже хрен, век не чувствую, вообще ничего не могу. Что это, умираю, или уже умер? Это смерть такая? Кома?

— Кхе-кхе, здравствуй Борис, — повеяло фигурой скромного благообразного старичка, слащавого как сироп.

Из глубин сознания начала подниматься ледяная волна. Позабытое чувство, но как же давненько я такого не ощущал. Под минометным огнем, да что там под огнем, перед автоматчиками, с завязанными глазами у стенки, и то не терял ни контроля, ни ориентации. Подавил начинающуюся панику и попытался сосредоточиться на голосе.

— Боря, не спи. Если ты меня слышишь и понимаешь крикни мысленно слово — «Да».

— Что за херня, кто ты?

— Ого, какие яркие мысли, я и надеялся понимать тебя так хорошо. Жду одно слово — «Да».

Странный голос, вроде знакомый и не звуки же это, ушей то нет. Подумал ясно, продавливая слово как в мокрую глину, — «Да».

— Молодец, Боря, ты рад моему голосу?

Что за тупой вопрос, — Где я, что со мной?

— Боря, не кажись глупее, чем ты есть. Не удивительно, что ты ничего не чувствуешь. Ты умер, сдох, преставился, сбросил коньки или, если больше нравится — срезал дуба. У тебя больше нет тела. Я поймал твое сознание, летящее в… интересные места, и удерживаю только своей волей. Повторяю, ты рад моему голосу?

Очень похоже на дешевое правило трех «Да», но усложнять диалог не следовало, — Да, за ногу тебя дери.

— Боря, через пару минут твоя сущность растворится, как называют у вас, в информационном поле вашего мира, а у нас — в пристанище Злого ветра.

— Да, кто ты?

— Боря, мысленно можешь назвать меня Современник.