Явление 22

Фигурка была не одна. Мост перекрыт, в стороне народ толпился как на ярмарке. Звук не доносится, но видно, как все возбуждены и озадачены.

В принципе, светает. Можно и к людям выбираться. Если убийцы не пойманы — ушли давно. Кто остался преследовать — на людях достать сложнее.

Выбраться на насыпь оказалось той еще задачей. Первую часть прошел легко, ступеньки и поручень, на который можно наваливаться и отдыхать через шаг. Последние метры преодолел как благородный гордый лев — на четырех конечностях, толкая коробку перед собой. Точнее на пяти, пузо тоже волочилось по земле, мешая подъему. Зато помогло не съехать вниз, когда руки отказали. Поднялся, отряхнулся, встретился глазами с десятком опешивших людей. Не каждый день из-под моста фырчащий бегемот выбирается, в крови, грязи и еще не пойми в чем.

Вперед скакнул молодой сержант, лопоухий, стрижен ежиком. Звание по взгляду и прыти понял, знаки различия вообще не знакомы. Надо бы такой же прической обзавестись.

Полицейский вякнул, выпячивая грудь, и заслоняя гражданских, — Гражданин, предъявите ладонь для опознания. Косится, нервничает, что-то на боку лапает.

А я чего? Держи, мне не жалко. Око стоит, снимает, но больше не меня, а вообще всю делегацию, а через раз — фигурку в отдалении. Аж как-то не по себе, не я центр внимания.

Поменялся голос, ушла строгость и боевой задор, — Борис, Борис Антонович, Скотинин? Простите, ваше благородие, порядок такой.

Народ зашептался, пяток прилично одетых теток и десяток слуг, — Это, не может быть. Это Боря Скотинин.

— Скотинин?

— Да не может быть, это бомж какой-то пьяный обдолбанный.

— Не бывает бомжей таких габаритов, им есть нечего.

— Да, как же? Чего это с ним?

— Точно он, Борис, он с моей дочкой учится. Учился. Вот к чему приводят неравные браки.