В меру сексуальный женский голос сообщил, что сегодня в Хабаровске и Комсомольске облачность, местами небольшие осадки. Ерунда в общем-то, мелочь, для того джипы и придуманы, чтобы ездить, не обращая внимания на погоду. Ну почти не обращая… потоп тринадцатого и пурга четырнадцатого года напомнила откровенным болванам, что откровенно пренебрегать силами природы чревато финишем. Который с крестом в головах. В тринадцатом большая часть трассы была под водой и вроде как почти никто не утонул, движение перекрыли… парнишка-солдат утонул, это точно. Потом движение и закрыли. И снег в четырнадцатом взял свое…
Пока я гонял праздные мыслишки, "серпантин" кончился. Плавный и пологий загиб дороги влево-вниз, синенький указатель расстояний 89 и вот она, "взлетка" — прямой пятикилометровый кусок трассы, в случае войны становящийся аэродромом подскока. Это не досужие фантазии, учения летуны проводят раз в год и завсегдатаи трассы бывало до полусуток стоят перед оцеплением, перекрывающим дорогу. А после "взлетки" начинается участок, где можно и под двести притопить. Однако в мои годы скоростной экстрим уже не в масть, не в жилу… короче, не нужен. У обочин стоят грузовики и легковушки — перед скоростным отрезком большинство останавливается "отлить", колеса попинать, ноги размять. Остановился и я — минералка в бутылке за девяносто кэмэ уже на четверть убавилась, зачем возить с собой, вернее в себе, лишнюю воду?
Трогаясь, боковым зрением зацепил стоящую у обочины ту самую "короллу" что упражнялась в обгонах на "серпантине". Набирая скорость, подумал — и на кой черт дурачок лихачил? Торопился "взлетку" обоссать? И тут же выкинул его из головы, впереди еще триста кэмэ! Взлетка кончилась, дорога пошла влево и чуточку верх. По асфальту зазмеилась струйки снежной крупы. Хм, досадно, в пять часов могу не уложиться, пурга не добавляет скорости.
Заблымкал телефон. О, Леонидыч трезвонит. Может уже сам чего нарыл. Первый порыв был ответить, даже взял телефон в руки, потом сбросил вызов. Ушная гарнитура осталась дома, а мелкий снежок на мерзлом асфальте и на скорости может дорого обойтись — крестов с венками вдоль трассы богато… накаркал… лядь!
— Ты что творишь, сука, в рот тебя еаааааа…
Бдыхс!
… не могу дышать. Ыыыыххх! Кха-кха-кха… каждый вздох дергает тело как разряд 380, стараюсь дышать через нос… Что со мной? Открываю глаза. Во рту солоноватый привкус… Кровь? Ничего не вижу, чернота, фиолетовые круги и полосы, моргаю… сплошная темень вокруг, ничего не вижу… не вижу… шевелю пальцами… руки двигаются, хоть и затекли, ноги… оййййй, что-то не то с ногами… Почему темно? Осторожно трогаю темноту перед собой, что это? Какая-то скользкая тряпка, под ней… руль. Я за рулем! Так, где-то тут свет включается, щелк… не включается, включатель фар, щелк — фары не работают. Как же я замерз! Шмыгаю носом, он полон соплей и я ничего не чу… Нужен свет… нужен, оппа, телефон под рукой, трогаю панель, давлю на кнопки — мертво молчит. Может выключился… пытаюсь запустить — реакции ноль, черт, зажигалка где-то тут была, шарю руками — нету, нету… куда-то улетела… а тут спички лежали… ага, вот они!
Я в своей машине, пристегнут ремнем. Машина вроде стоит на колесах. Ну, точно, стоит. Приборы не работают. Двигателя не слышно, заглушен. Переднее стекло — сплошь в трещинах, что за ним непонятно, за боковыми — темень, ааа…, пальцы обжег. Зажигание, стартер — никакой реакции. Фонарик, в бардачке должен быть фонарик! Чиркаю спичкой, подсвечиваю… ремень не дает дотянуться! Отстегиваюсь, снова тянусь к бардачку — вот он, налобничек, щелк, щелк — не работает. Да что за наказанье-то, все электрическое издохло! Аккумуляторы из фонаря вытащить, есть нераспечатанный блистер батареек, может хоть они живые… так, таак, сюда, давввай, опа, есть! Заработало, Михалыч!!!
Свечу в левое боковое окно, свет выхватывает еловые лапы, упирающиеся в стекло, мох бородищей свисает, весь обзор загораживает. Толкаю свою дверь, упирается во что-то, свечу в окно, и там елка, да не просто елка, а здоровенная ель. Где же я? И как выйти? Стекла с электроприводом вручную не опустишь. Отстегиваю ремень, опускаю спинку сиденья, начинаю двигаться…
Оееееей! В поясницу как будто шилом ткнули. Мамадорогая, я ходить-то смогу? Пережидаю вспышку боли, с опаской шевелю ногами. Вроде слушаются. Ползу в багажник. Тут кавардак, куча-мала, как будто машину перевернули и потрясли. Пробираюсь к задней двери, свечу через стекло, вроде как ничто ее не загораживает, открываю. Тихо, темно. Освещаю пространство за открытой дверью, вокруг густющий ельник, свечу вниз — мох, сухие ветки, желтая хвоя. Почему-то нет снега, но лицом ощущаю холод. Вылезаю из машины и встаю на землю. В поясницу опять стреляет, но удерживаюсь, делаю шаг, другой, смотрю по сторонам и верх. Звезды. Оказывается, сейчас ночь. Кроме звезд нет ни огней, ни звуков машин… Машинально достаю сигареты, о, вот и зажигалка. Курю.
Тишина такая, что можно ломтями резать и на хлеб мазать. Сил нет, в ушах звон и бульканье. Тело болит, как будто меня только что пяток гопников отпинали… сажусь в багажник как стоял. Свечу фонарем под ноги и вокруг. Елки, сухая хвоя, сучки, валежник, мох, туфли тонут в лесном мусоре… снега нигде не видно. Запалить костер? Ага, и весь этот мусор полыхнет. Сгорю вместе лесом и машиной. Нужно вырыть яму до земли… но копать нет сил. Зачем костер? Есть же газовая плитка! Шарю в багажнике… вместе с плиткой вытаскиваю упаковку с газовыми баллончиками, открываю короб с походным скарбом и продуктами. Достаю шмат сала, хлеб, под руку попадается фляга со спиртом. А может соточку для анестезии, а? Что-то не хочется. Да и нельзя. Потом я и буду виноват. Будешь. Завтра. А пока ни аварии не видно, ни трассы, ни гайцов, ни других людей, ни машин. Никого вокруг, как будто все вымерли. Ночь.
Вижу в багажнике термос, ощущаю сильнейшую жажду. Достаю его и взахлеб глотаю еще теплый чай. Перевожу дыхание и еще раз припадаю к термосу. И еще раз! О-о-о, жить стало веселее. Да я же есть хочу! И даже не есть, а жрать. Сейчас, сейчааас, достаю нож, режу сало, хлеб… Египетская сила, даже жевать больно. Закусив и глотнув еще чая, чувствую себя лучше. Раздеваюсь, осматриваю себя. Видимых повреждений нет, но каждое движение отзывается тупой болью. Холодно голышом-то! Во, сейчас натоплю машину плиткой, сидушки разложу и отлежусь. Вставляю баллончик в плитку, щелк! Голубоватое пламя озаряет багажник и кавардак в нем. Натягиваю тельник, шерстяные подштанники и такие же носки. В салоне быстро становиться тепло, даже душно. Вот и отогрелся. Вместе с теплом и сытостью накатила сонливость, зеваю, глаза слипаются… Ночью по лесу шариться бессмысленно, сейчас зароюсь в шмотьё и буду спать. Утром разберемся.
Открываю глаза. Салон остыл, но не промерз, в шерстяной одежде спалось вполне себе комфортно. Часы показывают… да ни черта они не показывают. Никакие. Бортовой сети нет, мобильник разбит, наручные стоят. За окнами светло. Выглядываю на улицу — тихо и лес вокруг. Выбираюсь наружу. Температура плюсовая. Сразу зазудела мошка. Точно не зима… странно…
Машина втиснута между здоровенных елок. Ничего не понимаю — как она сюда попала? Ни дороги, ни тропинки, даже сверху сбросить и то никак, посбивала бы ветки. Сзади и с боков двери и кузов целые, а спереди… Спереди циклопических размеров елка, я таких давно уже не видел, ровно посредине встретившая бампер машины. И что тут? Решетка вдребезги, бампер лопнул пополам, фары без стекол, капот горбом, лобовое стекло — сплошная трещина. Это… это… да это п****ец! Машину-то как жалко! Ей же всего год! Юная, можно сказать, нецелованная еще, а тут ремонта тыщь на двести! С трудом открываю перекошенный замок капота и поднимаю его. Дааа… Аккумуляторные клеммы превратились в странной формы лепешки из свинца, свободно болтаются отгоревшие от клемм провода и жгуты проводки в лохмотьях изоляции, вонь жженного кабеля — всей электронике хана! Тут ремонт на поллимонтия тянет! Изрыгаю поток жуткой матерщины, испытывая страстное желание со всей дури дать в нос балбесу с "короллы"! Желательно с ноги! Два… нет, три раза! Но нет его в пределах досягаемости. Ну, только попадись, поганец, душу из тебя вытрясу! А вокруг какая-то глушь лесная, незнакомая…
Общее состояние говенное — любое движение вызывает тупую боль в мышцах и суставах. Но чувствую себя лучше, чем вчера, видать злость адреналинит, как обезболивающее! Казеееел! Ох и казеел! Возвращаюсь к открытому багажнику, закуриваю, успокаиваюсь. Подумав, одеваюсь полностью в походное — ходить по ельнику в пальто, пиджачной паре, галстуке и туфлях это однозначно их угваздать и выбросить. Смолу еловую ничем не отстираешь. Даже в химчистке. Ой, нагибаться-то как больно! Осматриваюсь вокруг, еще и еще, но понимание не приходит. Тайга вокруг, Коля. Непролазная. Где дорога? Черт знает что! Переодевшись, завтракаю — жую сало с хлебом, допиваю чай из термоса. Подумав, достаю из чехла карабин, заряжаю его и ставлю рядом. Еще подумав, беру рюкзак, нож, бинокль, нахожу в багажнике пустую полторашку под воду. И ее с собой. Курю. Несколько раз пытаюсь запустить телефон, ничего не выходит. Еще и дисплей лопнул! Достаю аккумулятор, вижу оплавленные клеммы, фсе — бобик сдох! Еще на десятку налип!
Ну-ка, напряги голову, Коля, хоть она и того сейчас… вернее, совсем не того… давай, вспоминай. Итак, я вчера поехал в Комсомольск. Проехал Вятское, поворот на Елабугу, "взлетку", после нее меня подрезал "шумахер" на "королле". Да, он в первый раз появился после Елабуги. После "взлетки" он меня подрезал, я вылетел с дороги и… больше ничего не помню. И что? Лес вокруг, куда я попал-то? Не могу сориентироваться. Справа от дороги, куда я вроде бы слетел, елки вообще не растут. От "взлетки" до Маяка там хмызник молодой — береза, тополь, тальник, ольха… и болотина. Нет там елок. Они и с другой-то стороны в единичных экземплярах. И намного дальше от дороги. Но как я мог туда попасть? Ну, допустим, мог — крутануло, врезался во встречную фуру и отлетел. Но не за километр же? И, в любом случае, движение по трассе было бы слышно. Но тишина мертвая, только ветер в верхушках елок посвистывает. И птички-синички. А куда снег делся? Растаял, пока я отключенный валялся? Полная фигня, но допустим, глобальное, в рот ему тапки, потепление…
Делаю пару кругов вокруг машины. Нет ни прогалин, ни просек, ни троп, не слышно машин. Значит нужно найти дорогу, или тропинку, да хоть как-то определить, где же я! Подумав, распускаю на полосы светоотражающий жилет, метки вязать. Если заплутаю, то найду дорогу даже в темноте, достаточно фонариком светануть. Точно, фонарик в рюкзак положить надо! Солнце светит в правую щеку, значит восток справа, север прямо, юг со спины, запад… запад пока не нужен. Воон там должна быть или дорога или Амур. Засовываю фонарь под клапан рюкзака, затягиваю веревку, рюкзак на плечи, винтарь в руки. Готов? Вперед!
… Амур я нашел. Метров через семьсот от машины ельник сменился ольховником. Потом стали встречаться тополя, потом сплошной тальник, потом я вышел на открытое место. И узнал его. Сарапульский утес! Я бывал тут раньше и не раз и не два — местные протоки пользуются популярностью у хабаровских рыбаков. Щучьи места! Совсем недалеко две деревни — Челны и Сарапульское[2]. Но кое-что сильно отличалось: трасса после "взлетки" сначала поворачивает по плавной дуге влево, перед стокилометровой отметкой поворачивает вправо и дальше идет к Маяку почти по геометрической прямой. А тут должен быть коротенький грунтовый съезд в сторону Амура, к этой самой площадке на обрыве, где я стою, а от нее грунтовка к деревне. Но никаких дорог не было и в помине. И даже намека на дорогу. И площадки не было. Вокруг только лес, сплошной. Кондовый такой лес, суровый, не знавший пилы и топора. Ни одного пенька, даже трухлявого. Странно.
Дичи полно! В ельнике, в ста метрах от машины, поднял глухаря. На обрыве с тальников спугнул тетеревов стайку. А внизу, под обрывом, тусит пара медведей, что-то увлеченно грызущих у воды. У кромки полузатопленного травяного поля плещется здоровенная стая уток. Давно не видел столько сразу. По всем признакам, вместо зимы, вокруг начало осени — березы еще наполовину зеленые, тальник зеленый весь, днем мошка донимает, только ночью холодрыга. Куда же делась трасса? Гм, если мне не изменяет память, Сарапульское где-то вон там! Ну-ка… я вскинул карабин и стал в оптику разглядывать берег справа от утеса. Есть дымок! Далековато, километров пять вдоль протоки, но выбирать не из чего. Там деревня, там люди, они подскажут, что и как. Ну-ка, где тут удобнее сойти на берег? Ага, вон что-то типа тропинки. Держась за верхушки кустов, осторожно выбираюсь на более-менее чистое место у края обрыва и иду дальше, выбирая, где можно спуститься. Не хватало еще упасть с верхотуры. И так все нутро стонет.
Да, надо медведей шугануть. Они осенью пугливые, не все, но большинство. Стремно, что эти что-то жрут — на добыче медведь легко звереет и может броситься. Тем более, надо подстраховаться с безопасной дистанции! Подобрав сук потяжелее, я кинул его вниз. Ближайший ко мне зверь, услышав стук кувыркающейся валежины, стал на задние лапы и стал принюхиваться, Я вышел из-за тальничины и свистнул, чтобы облегчить ему задачу. И медведь не подвел, резко встал на четыре кости и убежал. Второй, увидев бегущего коллегу, встал на дыбы и зарычал. Первый медведь сбил его с ног, кусанул за жопу и ломанулся в лес. За ним побежал и укушенный.