Я медленно подошла к столу и провела пальцами по футляру. Затем осторожно открыла и ахнула.

– Черная! – удивленно прошептала я, проведя пальцами по отполированному дереву, покрытому лаком. – Невероятно! Я такой никогда не видела.

Быстро вытащив скрипку из футляра, я внимательно оглядела ее и увидела начертанные золотом какие-то слова вдоль боковой части. Странные буквы на незнакомом языке.

– Что здесь написано? – спросила я у напряженно наблюдающей за мной Татисы.

– Да кто его знает, – пожала она плечами. – Скрипку дарил ей твой отец, он привез ее из какой-то дальней поездки. Они еще тогда не были женаты, лишь помолвлены.

– Как такое возможно? – недоуменно проговорила я. – Такой великолепный инструменты был у мамы, и она никогда не играла. Тебе не кажется это странным?

– Не знаю. Просто может ее любовь к музыке не была столь сильна, как у тебя, – отмахнулась Татиса.

– Да я не о любви. Я ведь тоже могу спокойно обходиться без скрипки, это скорее развлечение было у меня такое, пока я жила у тети. Но мама, она вообще никогда не говорила, что играть умеет. Да и скрипку мне не показывала. Это же тетка рассказала мне о том, что мама играла. Очень странно, – вернув скрипку в футляр проговорила я.

– Все вопросы к отцу, – развела руками Татиса. – А сейчас пойдем. Мне нужно платье тебе к вечеру привести в порядок, а ты сделай то, о чем просил отец, – проговорила она, беря в руки наряд.

– Да…вервольф, – скривила я недовольно губы и направилась следом за Татисой.

Оставив скрипку у себя в комнате, я спустилась вниз и вышла на улицу. Едва только прохладный воздух окутал меня, я поежилась. Направив взгляд на ограду, за которой была видна площадка для боя, я едва слышно застонала. До жути не любила ложь и все ее проявления. А эта ложь вообще была кощунственной, ведь отец просто пытался выиграть рукам Радана себе еще кусок славы и денег, хотя и того, и другого у него хватало. Мне же безумно хотелось вернуться к тетке, и чтобы меня вообще никто там не трогал – ни отец с его непонятными скачками любви-неприязни ко мне, ни Дант, поскольку останься я здесь, то как с будущим правителем ковена жизнь уж точно бы сталкивала нас лицом к лицу неоднократно. Выдохнув, я направилась к ограде.

– Мне нужен Радан, – кивнула стражнику, который с обеспокоенным видом посмотрел на меня.

– Он не в лучшем настроении, мадмуазель, – с предостережением проговорил он.

– Это приказ отца. Позовите его, – с нотками неуверенности ответила я, поскольку до ужаса сама боялась встречаться с тем, кому придется врать.

Стражник помедлил, затем махнул рукой и отпер огромные скрипучие решетчатые двери. Я шагнула за ним и, едва только мои подошвы коснулись песка площадки, как меня начала колотить мелкая дрожь. Остановившись у входа, дождалась, пока один из стражников закроет дверь и проговорила:

– Приведи его. Я не пойду внутрь.

Мужчина кивнул и направился в постройку. Я же устало прислонилась к решетке, окидывая взором огромную территорию, пропитанную смертью. Сколько их здесь погибло за те последние два года, как фэйри начали продавать нашему ковену пленных, я не знала. И хорошо, что не знала, поскольку не могла понять, как можно упиваться зрелищем гибели кого-то. Просто ради утехи!

В этот момент один из вервольфов направился в мою сторону. Дорогу ему сразу же преградили двое стражников. Один из них достал клинок и приставил к горлу мужчины.

– Что там такое? – крикнула я, видя, что вервольф просто хочет что-то сказать мне, не более того.

– Мадмуазель, просто просьба. Прошу вас! – крикнул он.