Глава 23. Кто здесь главный?

Чем дольше я рассуждала, тем больше склонялась к тому, что в сказочном мире есть некая теневая фигура, тот, кто тщательно следит за происходящим и несёт ответственность за пророчество. Но кто это может быть? Кому выгодны дурацкие битвы, глупеющие из поколения в поколение ведьмы, попытки спасительниц выручить принца и их же провал за провалом? Кто настолько безумен, что не поленился снова и снова вносить изменения в пророчество и стирать память Яге?

Кто обладает подобной силой?!

Обычно сложные вопросы я решала на пару с Анькой. Ей хватало сообразительности и смелости на разборки с любой проблемой. Но её здесь нет и посоветоваться не с кем, и поэтому что делать я не знаю. Если бы остался в этом мире хоть кто-то, нетронутый ведьмой, мне было бы гораздо проще. Почувствовать, что ты не одна – это многого стоит.

Совершенно потерянная, расстроенная и совсем не готовая к последней битве, я направилась к Рите, лелея надежду: а вдруг чёрная магия её не коснулась?

Путь был долгим и жутко неприятным. Ведьмавяжские розы – чувствую теперь и на обычные розы не смогу смотреть без содрогания – выросли до гигантских размеров. Их стебли ничуть не уступали ранее стоявшим здесь деревьям. Ведьма создала некую свою природу, через которую мне приходилось буквально продираться. Неудивительно, что Змеёша едва не запутался в растениях, я и сама чуть не застряла в колючках одного из цветочков. Эх, бедный Змеёша! Бедная сказка!

Глупая и злая ведьма!

«Зло бывает разное», – всплыли в памяти слова Яги. Разное. Это точно. Крошечное и огромное, по-настоящему злое и лишь попытка таковым казаться. Змеёша и чудище, например казались злыми, а на деле оказались добряками. А тот, кто издевается над миром, и правда очень-очень злой. Интересно, кто его так обидел, что он ополчился на всё и всех? Обида должна быть просто гигантской! Но за что можно так обидеться? Главному злодею, назовём его так, не дали конфетки, а все получили? Или у него отняли любимую игрушку? А может быть испортили день рождения?

Да, знаю, речь не о маленьком проказнике или всего лишь заигравшемся ребёнке, но согласитесь, столько поколений держать обиду и выплёскивать её повсюду, придумывая что-то новое и омерзительное, способен лишь кто-то совсем незрелый. Какой взрослый состоявшийся человек будет так мелко и грязно пакостить? А ведь недобелки с прочими зверомонстрами, цветочки вонючие, деревья, обращённые золотыми столбами, мухоморы в клеточку явно не от большого ума. Да и смахивает всё это безобразие на шалости недовольного ребёнка. Ну правда, мама из инстаграма, детский сад какой-то! Такое ощущение, будто некто от скуки играет с целым миром, смеясь над последствиями. Посудите сами. Змей Горыныч лишился двух голов и заговорил девчачьим голосом. Если первое можно объяснить чьей-то жестокостью, то второе скорее сделано для развлечения. Это же так забавно видеть огромного крылатого змея, пищащего тоньше любого мультяшного героя. А чудовище, стреляющее магией, будто заправский игрок в компьютерной «убивалке»?

Повод задуматься.

Когда, пройдя не воду, огонь и медные трубы, а град, молнии и вонючие цветы, я всё-таки дошла до Риты, идей, что происходит вокруг была уже уйма. Я легко могла представить этакого злого колдуна или доброго, но странного волшебника в роли кукловода всей сказкой. Именно он, неважно плохой или хороший, отвечал за творящийся дурдом. В моём воображении у него было специальное зеркало, через которое велось наблюдение, а ещё много комплексов и детских обид, потому что как я ни пыталась, но найти что-либо положительное или хотя бы поучительное в происходящем так и не смогла.

Рита была на месте. Плыла себе речкой и даже немного журчала у берегов. Я прислушалась. Рита плакала. Подошла поближе, аккуратно опустила руку в воду и чётко различила:

– Мой Змеёша! Что она с ним сделала? Почему ты его не защитила? Маша, я же в тебя верила!

Неловкость, сожаление. Грусть. Мне тоже хотелось плакать. Все вокруг только и делают, что твердят о моей победе, ждут, когда я положу конец проклятию и верну всем покой и радость. На меня возлагают надежды и хотят настоящих чудес. Но я всего лишь Маша из мира людей. Я не просила такой ответственности.

– Он полетел к тебе, чтобы сказать, а теперь… – надрывалась Рита. – Я его отговаривала, чувствовала беду, но он… Маша! Спаси моего Змеёшу!

– Что он хотел сказать? – груз вины за разозлённую ведьму давил на сердце. Смотреть, как убивается Рита, не было сил. Но ждать ответа оказалось бесполезно. Рано я обрадовалась тому, что Рита в порядке. Из повторяющихся фраз стало ясно: главный злодей и тут постарался. Выяснить что-то у речки мне не удастся также, как и услышать новое из уже сказанного. Рита зависла в повторах и теперь только и могла, что рыдать и произносить одно и тоже, увеличивая моё и без того растущее чувство вины. Это ведь я разозлила ведьму, я не могу разобраться с пророчеством. Я в ответе за всех, кто в меня поверил. Всех, кто теперь пал от ударов чёрной магией.

Вместе со мной вздохнула сама земля. Я всё-таки не одна.