– Да!

Андреас наклонился к её лицу, горячо дыша и вынуждая отвернуться.

– Т-ты… что такое делаешь? – растерялась Лара.

– А ты не слышишь?

– Что не слышу?

– Волки, Лара.

– Что?

В ответ заржала Адская Тьма.

Лара открыла глаза – и в уши туманом влился волчий вой. Пока далёкий, но вполне отчётливый. Ноги мелко задрожали, а надо было вставать.

– Тьма… Весна… – неверным голосом позвала она.

Кобылы подскочили на ноги. Схватив Весну за вожжи, Лара взобралась на Тьму, и они поспешили вглубь леса.

«Больше никаких ночёвок в лесу! Ночевать буду только на постоялых дворах, ни к чему эта бравада!»

Она впилась глазами в бледный диск луны, надеясь найти малейшие признаки скорого рассвета. Его пришлось ждать ещё два часа. Днём Лара радовалась, что лето кончилось и жара спала, а ночью пожалела об этом. Особенно холодно было перед восходом, когда от тепла, скопившегося за день, не осталось и следа, а от дыхания клубился пар.

Едва за пением ранних птиц послышалось звонкое кукареканье, она чуть не заплакала от счастья. Лара поехала на голос петуха и вскоре увидела поля и деревенские дома.

– Доброе утро! – понизив голос, обратилась она к встречному крестьянину. – Скажите, как зовётся это место?

– Чорнегозда[4].

– Боже, куда меня занесло?..

– В Верхнюю Лужицу, – невозмутимо ответил парень.

– Это я уже понял…

Молодой крестьянин помог ей отыскать на карте дорогу. Лара купила у него короб с сыром, хлебом и салом, а у соседа-кузнеца – седло, потник, стремена и поводья. Первой она седлала Адскую Тьму.