Бесшумно взбегаю на вершину холма, Эш бежит рядом. Скрываемся за кустами, откуда хорошо просматривается мой небольшой белый домик с темными ставнями, красной дверью и отделкой в викторианском стиле. Не могу оторвать от него глаз. Но сейчас причиной тому не тоска по дому, а вид старого серебристого «фольксвагена», притормозившего на подъездной дорожке.

– Эмили? – шепчу я, и от захлестнувших эмоций у меня перехватывает дыхание.

Выскакиваю из-за куста. Я должна бежать к ней, обнять ее, сказать, как страшно я жалею, что не попрощалась с ней. Она должна знать, что у меня не было выбора, что я исчезла не по собственному желанию. Но Эш, не позволив мне сделать и шага, тянет меня назад в кусты.

– Не надо, – шепотом предупреждает он.

– Но это моя лучшая… Я должна, – в отчаянии говорю я. Пытаюсь выдернуть руку, но он крепко держит меня.

– А если за домом кто-нибудь следит? Если следят за Эмили? – шепчет он. – Подумай, Новембер. По твоему лицу вижу, как много она для тебя значит. Не подвергай свою подругу опасности, как это однажды сделал я.

Упрямо качаю головой. На глаза наворачиваются слезы. Я просто не могу быть так близко от Эмили и молча прятаться в кустах.

– Львы ничего не знают про Пембрук. А иначе зачем тогда Коннер грозился убить нас, если я не скажу, где находится мой дом?

Эш серьезно смотрит на меня.

– Два варианта. Первый: Львам все известно, но из-за нерегулярной связи с Академией Коннер на тот момент еще ничего не знал. Или второй: Семья не делилась с Коннером всей доступной ей информацией. Ты понятия не имеешь, о чем Львы знают, а о чем нет. Ты готова рискнуть жизнью подруги только на основании предположений?

Из машины выходит Эмили, и я отворачиваюсь от Эша. Ее волосы собраны в высокий хвост, на ней красные наушники, короткая свободная куртка и непрактичные зимние сапоги на высоком каблуке. Она трет нос рукой в красной варежке, а в другой руке сжимает белую розу на длинном стебле. Я стискиваю зубы, стараясь сдержать слезы.

…– Эти, – говорит Эмили, указывая на охапку орхидей в цветочном магазине. – Пурпурные орхидеи – самые красивые в мире цветы, правда? Воплощение элегантности.

Я искоса смотрю на ценник и глубоко вздыхаю.

– А может, лучше розы? – предлагаю я.

– Розы – это твоя фишка, – говорит Эмили, как будто это нечто очевидное.

– Поправка: розы – не моя фишка, а просто мое второе имя. – Тут же сомневаюсь в сказанном. Я ведь на самом деле люблю розы, и когда мама была жива, она все лето держала их в вазах по всему дому.

– Будь это твой день рождения, я бы подарила тебе белые розы, – говорит Эмили. Пускай я все отрицаю, но она слишком хорошо меня знает. – Но это мой день рождения, а не твой. – Судя по ее тону, переубеждать ее бесполезно.

Я тру пальцами переносицу.

– Так, давай разберемся. Ты хочешь, чтобы я купила букет орхидей, но не дарила их тебе, как принято у нормальных людей, а анонимно оставила на твоей парте и сделала вид, что они не от меня? – С сомнением смотрю на нее.

Эмили хлопает в ладоши и радостно взвизгивает: