Арий (годы жизни: 260–336), эллинизированный ливиец по происхождению, объявленный впоследствии ересиархом, стал причиной, или зачинщиком, первого великого раскола в христианстве. Основного внутрицерковного конфликта IV в., самого драматичного из перенесенных христианской церковью к тому времени. Ибо александрийский пресвитер стал проповедовать учение, согласно которому Иисус Христос не мог быть единосущным Богу-Отцу, поскольку это не соответствовало бы замкнутому в себе совершенству Бога. Арий отводил Христу, как Творению Божьему, хотя и обладающему высшей степенью чистоты и Божественной Сущностью, все-таки промежуточное место между Богом и человеком.
Вместо православной формулы: «Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу», ариане употребляли другую: «Слава Отцу через Сына в Святом Духе».
Выражаясь церковным языком, Иисус, по Арию, был человеком высочайшей нравственности, которому Бог Отец, Создатель мира, даровал, за его праведность, достоинство Сына Божия. Таким образом, Иисус, согласно пресвитеру Арию, был лишь подобосущен (греч.: «омиусиос») Богу Отцу.
Поэтому, к примеру, автор готского комментария на Евангелие от Иоанна Skeireins (которым, вероятнее всего, был сам просветитель готского племени Вульфила), учил «воздавать <Сыну> не равное (ibnon), а подобное (galeika) почитание» (Sk. 5, 22); Sk. 5,26 «указывает тем не на равную (ibnaleika), а на подобную (galeika) любовь» (А.Ю. Виноградов, М.И. Коробов. «Новые данные о ранней истории христианства у горнокрымских готов») и т. д.
В отличие от ариан, христиане-кафолики (православные, никейцы, «омии»), верили в иное. Иисус Христос, истинный Сын Божий, есть Бог Сын, единосущный (греч.: «омоусиос») Богу Отцу, рожденный из сущности Бога и во всем равный Ему Бог именно по сущности (греч.: «усиа»), по природе, а не по благодати, уподобляющей тварь — Творцу (как верили ариане), и потому Ему подобает равное с Богом Отцом почитание. Именно эта точка зрения в настоящее время является неотъемлемой частью вероучения православной, римско-католической, англиканской церкви и подавляющего большинства других христианских церквей.
Учение Ария, получившее, по имени своего создателя и проповедника, название арианства (о котором уже неоднократно говорилось выше), начало распространяться примерно с 320 г. Если Вульфила родился, как считают многие, в 311 г., он впервые узнал об арианстве в детском возрасте. Если же «готский апостол» появился на свет в 318 г. (второй вариант, принимаемый теми, кто считает, что гениальный полукровка умер в 388 г.), то Вульфила вырос в арианстве с рождения (так что версия о его крещении в 332 г. в Константинополе оказывается неверной). Вероятно, и не догадываясь о существовании какой-либо иной формы христианства, кроме этой, воспринимаемой им в качестве единственной. Ибо как раз германские племена на территории сегодняшних Балкан и в Восточной Европе воспринимали расщепленную, «раздельную» Троицу как нечто более близкое своему привычному «праотеческому» многобожию. Для них было гораздо сложнее воспринимать православную, кафолическую, никейскую веру в Триединое Божество, неразрывно и неслиянно сочетающее в себе Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Духа Святого. К тому же германцы, привыкшие возводить свои взоры из мира людей — Мидгарда (аналога греко-римской Ойкумены-Экумены) — к вышнему миру — Асгарду, населенному многочисленными богами-асами, не понимали необходимости концентрации всех этих божественных сущностей в одном единственном Верховном, или, если быть точней — Всевышнем Существе. Более личным, близким и привлекательным им представлялся стоящий между Богом и людьми Сын Божий, с его земной, исполненной страданий и борьбы, человеческой судьбой, о которой они узнавали от учителей из Евангелия.
«Арианский спор», как называют его историки церкви, или «пря о вере» (выражаясь языком наших отечественных средневековых летописцев), был, по сути дела, конфликтом между склонным к абстракциям и умозрительным спекуляциям высокодуховным благочестием греческих церковных учителей и более скромным умом сугубых практиков. Не проповедовавших в мегаполисах вроде Первого и Второго Рима, а занимавшихся миссионерской деятельностью на «просторах родины чудесной» — Римской «мировой» империи. Греко-римское и германское «народное» язычество были гораздо менее умозрительными, спекулятивными, чем христианские богословские школы (учрежденные лучшими умами Ойкумены в Антиохии или Александрии), апеллируя не к разуму, а к чувствам слабо развитых умов (за исключением неопифагорейства, неоплатонизма и всякого рода гностических учений, исповедуемых, однако, лишь крайне узким слоем интеллектуалов, носивших, как правило, эзотерический характер и потому неведомых широким массам населения; способны ли были эти массы все эти учения вместить даже в случае их открытого проповедания — другой вопрос). Поэтому арианство, хотя его не раз проклинали на христианских церковных соборах, прочнее всего держалось как раз среди германцев, причем, в первую очередь — среди «славнейшего германского племени» — готов, сохранявших ему верность с удивительным упорством, на протяжении всей поздней Античности и вплоть до раннего Средневековья. Как видно, не хватало готам той «душевной поворотливости», о которой писал Александр Исаевич Сорлженицын в своем послании Третьему Собору Русской Зарубежной Церкви.
Хотя Вульфила и объединял в своем лице, так сказать, готскую сущность с греческой, высокоодаренный полукровка никогда не страдал от внутренних конфликтов, или «раздвоения личности». Перед лицом окружавшей его чудовищной реальности и сложнейших проблем, решать которые выпало на долю «варварского» просветителя — миссионерской деятельности среди готов, сложных переговоров с Константинополем, переводом Библии и спасения готов от гуннов — споры о дефинициях высших божественных инстанций должны были представляться ему…как бы выразиться поделикатнее… Не то чтобы совсем пустыми и ненужными… Но делом, которое он предпочитал предоставлять другим. Менее занятым практическим делом, чем он, многогрешный. Во всяком случае, Вульфила иногда высказывался именно в этом смысле. А своей готской пастве он заранее говорил со всей ясностью, что не стоит ей вникать в подобные тонкости. Надо только стараться быть добрым человеком и добрым христианином. А это меньше всего связано с тем, арианин ты или не арианин.
Поскольку, по наиболее распространенной версии, дед и бабка Вульфилы были угнаны в рабство таврическими (т. е. крымскими) готами (известными впоследствии как тетракситы или трапезиты), до сих пор не удалось найти удовлетворительного ответа на вопрос, как он сам мог родиться в области вестготов к северу от Дануба.
Тем не менее, Вайтц считает рождение «Волчонка» в области вестготов достоверным фактом: «Дальше всех продвинулись в юговосточном направлении тервинги, в союзе с тайфалами. Среди их, несомненно, и жил Ульфила». Несомненным, и подтвержденным многими античными авторами, является и тот факт, что молодой Вульфила, благодаря своему образованию и знанию языков был взят, так сказать, на (вест)готскую дипломатическую службу. В качестве вестготского посланника, «Волчонок» был направлен в Новый Рим. В Царьграде он наладил связи с высшими церковными авторитетами. В то время все они были, почти без исключения, или в большинстве своем, арианами. При этом самый выдающийся церковный учитель, с которым познакомился Вульфила в ходе своей константинопольской миссии, занимал не крайние, а умеренные арианские позиции. Проявляя готовность к компромиссам с находившимися тогда в оппозиции официальной (арианской) церкви православными. Это был Евсевий Никомедийский (или же Никомидийский), родственник и воспитатель будущего императора Юлиана Отступника (последнего язычника на престоле единой Римской империи). Архиепископ Константинопольский (339–341), ученик Лукиана Антиохийского, последователь Антиохийской богословской школы, Евсевий был епископом Берита (современного ливанского Бейрута). Затем, благодаря благосклонности к нему Констанции, жены императора Лициния (и, как мы уже знаем, сестры императора Константина I Великого), получил назначение епископом Никомедии, резиденции Лициния. На Вселенском Никейском соборе (325) выступал защитником Ария, с которым был дружен в юности. Позже вместе с епископом Евсевием Кесарийским («отцом церковной истории», автором жизнеописания императора Константина), был главой примирительной партии, члены которой по имени обоих Евсевиев получили название евсевиан (или же полуариан). По завершении собора Евсевий Никомедийский, отказавшийся отречься от арианства, был сослан императором Константином I Великим в Галлию. Но в 328 г. Евсевий, Арий и другие сосланные ариане были возвращены из ссылки тем же Константином I, исполнившим предсмертную просьбу своей сестры Констанции, вдовы Лициния. В 335 г. Евсевий принимал активное участие в Тирском соборе, где возглавил фракцию евсевиан — сторонников Ария и противников православного, кафолического, александрийского архиепископа Афанасия Великого. В 340 г. Евсевий председательствовал на Гангрском соборе, созванном против ереси Евстафия, епископа Севастийского, и его последователей. По приказу императора Флавия Юлия Констанция II, ярого арианина, Евсевий руководил Антиохийским собором христианской церкви 341 г., на котором в восточной половине Римской империи арианство было признано официальным христианским учением и вероисповеданием.
Именно Евсевий Никомедийский окрестил в 337 г. первого христианского императора Константина Великого. Умершего в предместье Никомедии, на канонической территории Евсевия. Разделявшего его умеренно арианские взгляды и стремившегося примирить враждующие церковные партии. Исходя при этом, в первую очередь, из внутриполитических соображений «рацио статус», сиречь — «государственной пользы». Ибо межконфессиональные распри, перекидывавшиеся из залов церковных соборов на улицы римских городов, ослабляли единство империи. Слишком часто под знаменем «истинного исповедания христианства» выступали сепаратистские силы, стремившиеся отделиться от имперского центра. И мешавшие ему вновь выстроить вертикаль власти. Основательно поколебленную гражданскими войнами, не раз ставившими Римскую державу на грань катастрофы.
Поначалу «полуварвару» Вульфиле, допущенному в круг светил церковной учености Нового Рима на Босфоре, была отведена скромная роль чтеца. Но уже в 348 г., в возрасте всего тридцати лет, он удостоился рукоположения в епископы «Готии». Император Константин I Великий был к тому времени уже мертв. А в Константинополе-Царьграде правил сын первого христианского императора — август Констанций II, убежденный и непримиримый арианин.
Это рукоположение или назначение в епископы «Готии» (или, говоря по-готски, «Готтиуды»), сыгравшее, вне всякого сомнения, решающую роль в жизни Вульфилы, до сих пор служит предметом дискуссий. Однако в нем, по сути дела, нет ничего неожиданного или сенсационного. Были же в истории церкви епископы еще более отдаленных от «центра обитаемого мира» областей — скажем, Гренландии и даже Винландии-Винланда (Нового Света, Америки!). Душепастыри, никогда не бывавшие в епархиях, вверенных их духовному окормлению. Поскольку жизнь в Риме — «капут мунди» — казалась им гораздо привлекательней. Ранние столетия европейского христианства весьма богаты епископствами и епископами. Многие из этих первых епископов, ведших полную лишений и опасностей миссионерскую жизнь, были причислены к лику святых. Таким образом, многие итальянские, французские, голландские, бельгийские, немецкие, испанские, португальские, английские города получили своих небесных покровителей. Святых мужей, чей жертвенный жизненный подвиг заслуживает всяческого уважения. Нередко — даже мучеников, своей кровью засвидетельствовавших верность вере Христовой. Святителей, о которых мир, однако, ничего или почти ничего не знает. Просто потому, что память их, хотя и преданно, чтят лишь в той или иной конкретной точке мира. На церковном языке их именуют местночтимыми святыми. Зачем же собравшимся в Константинополе «князьям церкви» было упускать возможность убедить допущенного ими в свой круг молодого образованного и, очевидно, энергичного гота принять порученную ему многотрудную миссию? Наверняка было не слишком-то много желающих возглавить Готскую епархию. Наверняка, ни один грек или сириец не имел бы шансов добиться успеха у готов и сделать робко распространяемое среди них обращенными в рабство «ромеями» христианство общепризнанной религией. Вульфила оказался удачной находкой и для церковных учителей. Теперь они могли выполнять свою обязанность распространять христианское вероучение, не направляя кого-либо из своих, «ромейских», соотечественников, в кишащие германскими головорезами карпатские леса. Вот только Евсевий Никомедийский, вопреки распространенному, но оттого не менее ошибочному, мнению, никак не мог сам рукоположить Вульфилу в готские епископы. Поскольку креститель первого христианского императора умер в 40-е гг. IV в., скорее всего, не дожив до 348 г.
До Вульфилы успехи проповеди христианства среди готов были крайне незначительными. Хотя отдельные готы, надо думать, и до него принимали христианскую веру под влиянием исповедовавших ее рабов или вольноотпущенников. Живших среди готов после грабительских походов III в. Или в качестве военнопленных, захваченных в ходе боевых столкновений с римскими войсками. Во всяком случае, арианская миссия Вульфилы была первой, добившейся очевидных успехов. Она настолько укрепила христианство в готской среде, что стала камнем преткновения для готских князей, все еще «косневших в язычестве». Нельзя, конечно, однозначно утверждать, что именно проповедническая деятельность Вульфилы обеспокоила Атанариха. И повлекла за собой жестокие гонения на готов-христиан, начатые «юдексом» в пятидесятые годы IV в. Или, возможно, возобновленные им. Ибо готские христиане, судя по ряду источников, подвергались преследованиям еще при Аорихе (возможно, отце Атанариха). Но определенная взаимосвязь между миссией Вульфилы и гонениями, думается, все-таки существует. Ибо не мог столь энергичный и, очевидно, образованный правитель, как Атанарих, безучастно отнестись к тому, что видел сам и о чем ему доносили другие. Что же он видел? И о чем ему доносили? Христианство исповедуется и проповедуется уже не только тайно, исподтишка, рабами и военнопленными, среди своих товарищей по несчастью и готских соседей низкого звания (в отличие от «цивилизованных» и «культурных» римлян, готские «варвары», при всей грубости нравов, не держали своих рабов в тюрьмах-эргастулах). А совершенно открыто, высокопоставленными отпрысками знатных готских родов, распространяющими эту новую веру. Религию, которую можно было, в сущности, рассматривать как мировоззрение врагов «Готии»-Готтиуды — римлян.
Жертвами гонений, начатых при Атанарихе, встревоженном, как видно, не на шутку, стали все христиане без исключения. Как первые, православные, так и ариане. Т. е. нельзя утверждать, что готские владыки терпимо относились к православным, преследуя лишь ариан. Просто до начала арианской миссии Вульфилы и других его единоверцев, христианство было столь мало распространено среди готов, что казалось готским правителям не заслуживающим внимания и потому не требовавшим принятия контрмер в форме репрессий.
Крутые меры, принятые Атанарихом в отношении христиан (требование под страхом жесточайшей кары публично приносить жертвы идолу, возимому по всей стране, и т. д.), известны нам лишь в изложении христианских хронистов.
Так, Созомен писал в своей «Церковной истории»:
«Афанарих (Атанарих — В.А.), видя, что и его подданные под влиянием убеждений Ульфилы, принимают христианство, и что тем самым отечественная вера их упраздняется, подверг многих различным казням, — одних, дерзавших мужественно защищать свое учение, предал на истязание, а других, не позволив им и оправдываться, прямо умертвил. Говорят, что лица, которым было это приказано от Афанариха, поставили на колесницу один истукан и возили его по домам всех, объявивших себя христианами, повелевая поклоняться ему и приносить жертвы. И те домы, в которых отказывались совершать предписываемое поклонение, были сожигаемы вместе с людьми».
Т.е. сведения о преследованиях готских христиан известны нам лишь из ряда весьма пристрастных источников. И из житий святых. Ведь начатые Атанарихом гонения привели к появлению первых готских мучеников за веру. Чьи жизнеописания вошли в сокровищницу христианской традиции. В то же время эти жития готских святых, в значительной своей части, являются уникальными историческими источниками. В которых сохранились в первозданном виде, некоторые подробности из жизни тех народов и эпох, не описанные ни в одном из дошедших до нас источников иного рода.
Из примерно полусотни известных нам поименно готских мучеников, пострадавших за веру в ходе преследований христиан при Атанарихе (включая великомученика Никиту и др.), наибольшей известностью пользуется святой мученик Савва Гот(ф)ский (Буззуский, Валахийский), память которого празднуется Русской Православной церковью 15, Греческой Православной — 18, Румынской Православной и Рим(ск)о-католической — 12 апреля. Он удостоился особенно подробного жизнеописания. Жития, содержащего целый ряд весьма интересных для нас фактов, не описанных больше нигде.