— Похвальная воспитанность… редкость в наши суетные дни, — с еле заметной улыбкой сказал пожилой садовод, от которого просто разило волшбой. Халлек чувствовал это и без подвески.

— Не будем стоять. Иди за мной.

Проследовав за магом, нордхеймец оказался в просторном зале, убранном неожиданно скромно для склонного к пышности Юга. Несколько низких, удобных диванчиков, стены почти без росписи, толстые ковры. На столике громоздились всякие вкусности. Подчиняясь мгновенному наитию, Халлек разулся, оставшись в вязаных «копытцах». Спина хозяина всем своим видом выразила одобрение. А Халлеку всё это не нравилось, и чем дальше, тем больше.

— Меня ты можешь называть просто Хафизом. Твоё имя я знаю, не представляйся. Тебя наверняка сейчас мучают два главных вопроса, да?

Халлек пожал плечами и кивнул.

— Я отвечу на них. Во-первых, караван действительно подставной, о целях всей операции, само собой, не скажу. Во-вторых…

Хафиз сделал долгую паузу.

— Во-вторых, ты мне нужен для одной не очень сложной, но особенной работы. В караване ты просто оказался кстати, Маалик был готов встретить тебя в более спокойной обстановке и просто предложить немного потрудиться на богатого сусассца. Тебе же всё равно, на кого работать, так? Даже в охране самого шаха служат твои соотечественники. Как говорится, и скромному труженику магической стези не зазорно.

Хафиза несло. Халлек слушал его вполуха, и мотал на отросший ус, успевая согласно кивать и поддакивать в нужных местах. Особенно его заинтересовали словечки, нахвататься которых можно было только на военной кафедре Академии Белой Цитадели. Народ там попадался разный, но вот сусассцев, по слухам, принимать запретили в любом виде. Разве что в виде наглядных пособий. Значит, его просвещал кто-то, отучившийся там законно.

— …итак, что мне от тебя надо. И почему. О тебе, точнее, о вас, хорошо отзывался один мой старый знакомый. Не друг, о нет. Очень дорогой враг. Поверь, хорошая, проверенная временем вражда порой ценнее дружбы. Потому что вы за право перегрызть глотки лично будете оберегать один другого от всевозможных посторонних напастей.

— Рашид?

— Твоя память превыше всяких похвал. Между прочим, это его настоящее имя. Рано или поздно, так или иначе, но слава о человеке, достойном её, достигает самых краёв мира.

Халлек внутренне усмехнулся. Сусасса не очень походила на край мира. Но ничего не сказал, скромно прикрыв веки и немного наклонив голову. Хафизу это понравилось, и он продолжил словесные излияния.

— Недавно он рассказал мне об экспедиции тарумского отряда в Рыжие Степи. Они там успешно напоролись на орков, все полегли, но ему через пятые руки достался интересный пергамент. Времён то ли раннего Хенлита, то ли ещё старше. В нём упоминался какой-то ценный предмет, настолько ценный, что обладание им возводило смертного в ранг самое меньшее полубога. Точного описания нет, но сведения достоверные, я поискал упоминания в других источниках.

Не иначе, Корону я не один ищу, — подумал Халлек, а сам, как подобает наёмнику, спросил:

— Сколько?

— О нет, дело такое, что это я должен спросить «сколько?».

— Пятьсот адамантовых монет. Вперёд. И ещё тысяча по завершению.

Хафиз немного отстранился, откинувшись на диванчике.

— Это справедливая цена, — наконец сказал он и немного прищурился. — Я приму её.