— Про Эльдагара я кое-что слышал, — кивнул Халлек.
— И хорошо что только слышал. Те, кто его видел, очень редко могли рассказать кому-либо ещё. Изермиль, готовясь к исполнению заказа, тщательно изучил Мариту и её образ жизни. И его угораздило влюбиться.
Низа усмехнулась и поворошила в углях прутком, разравнивая жар, чтобы пристроить туда ломоть ветчины.
— Но задание было заданием, а Изермиль славился тем, что не провалил ни одного заказа. Выполнил он и этот. Как ему удалось убить Мариту, неизвестно. Волшебница её силы обычно почти неуязвима. Я думаю, что он просто грамотно вычислил какое-то из её слабых мест, совсем без них не бывает. Однако, — Низа пожала плечами, — через ещё сотню лет Марита вернулась. Причём сразу в двух обличьях, в молодом и том, когда Изермиль убил её. В записях есть свидетельства, что она овладела силами времени. Возможно, Марита сумела воплотиться вновь с их помощью. Как бы там ни было, она окончательно стала затворницей, восстановила замок… а потом явился этот эльф. И попытался попросить прощения. С признаниями. Для начала она заперла его в собственноручно созданном подобии Алмазной Бездны. В своей же спальне, чтобы он помучался. А потом что-то случилось. То ли первая из настоящих междоусобиц, то ли очередной набег из Рыжих Степей. Марита была в отлучке, её замок был способен противостоять многому, но что-то пошло не так. Не знаю. Тот отрезок времени вообще очень плохо сохранился в хрониках. Изермиль погиб, находясь в Алмазной Бездне, и превратился в нечто среднее между живым и неживым, он сам обладал какими-то странными способностями. И исчез, до самого недавнего времени, — Низа покачала в пальцах пакет.
— Так а что там написано?
— Стихи, Халлек. Стихи. На западном старохенлитском диалекте.
Он покачал головой. Искусство стихосложения высоко ценилось на его родине, но посвящать его женщине никому не приходило в голову. Умение скальдов было близко к магии, и подобный поступок расценили бы как попытку любовного наговора. А за такое любая девушка Нордхейма и на нож посадить может.
— Одно другому не мешает, — заключил Халлек, подумав. — Закончим с Рийей, занесу письмо.
— Для этого тебе придётся отыскать Мариту. Её сейчас и называют Хозяйкой Времени. Замок лежит в руинах, но иногда он как бы восстанавливается, будто всё ещё существует где-то в другом потоке времени.
Халлек переставил прутики с ветчиной, снял готовые и протянул один Сахили.
— Хорошо. Надо — отыщу, — пожал он плечами.
Глава 49
Утро было пронзительно холодным и звонким. Халлек сделал несколько кругов по поляне, чтобы разогреть кровь, и принялся растепливать костёр. Сахиль и Низа, полночи о чём-то шептавшиеся, поднимались с неохотой, но через час небольшой отряд углубился в леса. Здесь их вела только палочка-указалочка. Деревья за ночь превратились в усыпанные ледяными самоцветами изваяния, но с восходом солнца они вновь стали тёмными и волглыми, потеряв очарование. С ветвей и лап постоянно капало, тропа к полудню совсем истончилась и рассеялась. Лес постепенно густел, но не настолько, что нельзя было проехать верхом. Воздух, насытившись влагой, стал вязким, глушил звуки, как только день повернул к сумеркам, стал ложиться прохладный туман.
Первыми забеспокоились лошади. Видно было от силы шагов на тридцать-сорок, и Халлек даже не пытался вертеть головой, вместо этого он прикрыл глаза и попробовал через чувства леса дотянуться до источника опасности. Но лес тоже притих. Нордхеймец обернулся на Низу. Магесса держала перед собой какой-то камень, амулет на цепочке, и всматривалась в его глубины. Потом огляделась, засунула камень под куртку.
— Я не могу определить, что это такое. Мой камень, похоже, не содержит таких сведений.
— Что-то очень очень старое? — предположила Сахиль.
Похоже на то. Давайте в ту сторону, есть возможность краешком проскочить.
Халлек придержал лошадку Низы за поводья.
— Не торопись. Ты можешь нас как-то прикрыть? Я хочу посмотреть на эту тварь. У нас на севере тоже порой бродит… разное.
— Попробую. Только не шевелитесь.