– Значит, ты настоящий, – сонно пробормотала Рори. – А я боялась, что все это – всего лишь чудесный сон. – Она провела пальцем по его губам. Лукас поймал ее пальчик губами и легонько прикусил его.
– Если это сон, то мы спали оба.
– Что ты имел в виду, когда сказал, что долго мечтал об этом? – задала Рори мучивший ее вопрос.
– Дорогая, я влюбился в тебя еще тогда, когда впервые увидел на прогулке в Гайд-парке. Ты весело смеялась, наслаждаясь вниманием поклонников. Я был одержим тобой, как и они, даже больше…
Рори приподнялась и села на постели. Черные волосы упали на ее обнаженные груди и прикрыли их.
– Но… это же было восемь лет назад, – пробормотала она.
Лукас грустно усмехнулся.
– Совершенно верно.
– Ох, я и подумать не могла… Ты ведь всегда хмурился, глядя на меня. А когда один-единственный раз пригласил на танец, то не произнес ни слова, хотя я пыталась начать разговор с тобой на самые разные темы – от погоды до последних слухов.
Лукас отлично помнил ее попытки пробиться сквозь глухую стену, которой он себя окружил. Но очень старался соблюдать приличия, поэтому не считал для себя возможным ухаживать за такой раскованной девушкой.
– Я не красноречив, – пробормотал он.
– Но сегодня ты не испытывал с этим затруднений. – Ее лицо стало задумчивым и немного грустным. – Ты сказал, что я красива… И еще многое другое говорил. Ты действительно думаешь, что я красивая?
– Да, конечно.
Рори немного помолчала.
– Но ведь мне уже двадцать шесть. И я старая дева.
– А мне тридцать два. Ты считаешь меня древним стариком?
– Мужчину возраст украшает, он становится известным, заслуженным, а незамужняя леди считается старой девой уже в двадцать один год.
При упоминании о браке их взгляды встретились, и Лукасу почудилось, что он прочел упрек в глазах Рори. Но будущее не должно было вторгаться в эту ночь. Пытаясь отвлечь Рори, Лукас сказал:
– Если ты собираешься написать очередной очерк, тебе следует сменить псевдоним.
– Почему тебе не нравится