— Верно, — сказала она достаточно спокойно, хотя сердце по какой-то странной причине забилось до смешного быстро. — Она только что самоотверженно спасла всех нас от головной боли. Хотя, возможно, мы должны проявлять определенную терпимость, — сказала Ив несколько неуверенно, поскольку в ушах у нее до сих пор стоял шум и ей вдруг стало трудно дышать.

Она снова бросила на Элис долгий взгляд, требуя спасти ее, но чертова интриганка сделала вид, что ничего не заметила.

— Честно говоря, не могу представить почему, — возразил он. — Однако какое разочарование для некоторых гостей, что нас не посадили в самом центре вместо моих дяди и тети. Так нас было бы гораздо удобней слышать и обсуждать, как персонажей в театре, — произнес он, с вежливым равнодушием взглянув на даму средних лет, которая так старалась уловить каждое их слово, что чуть не упала со стула.

Ив подозревала, что его пронзительный взгляд, а вовсе не стыд заставил женщину вспыхнуть и отодвинуться назад. Возможно, мистер Хэнкорт сам не знал, насколько сильное впечатление мог производить этот ледяной взор. Ив поежилась, вспомнив, каким холодом он обдал ее в ту ночь в Дернли-Хаус.

— Поскольку вы похоронили мистера Картера на каком-то заграничном поле брани, наши соседи наверняка гадают, чем вы занимались все эти годы, — очень тихо сказала она и увидела в его золотисто-карих глазах смутное предупреждение не уступать его другим, отчего в ее голове эхом отозвались слова Элис.

Он в самом деле был мужественным и загадочным джентльменом, разве нет? И гораздо более опасным, чем она думала после первых двух встреч. Ив попыталась найти в этом уверенном элегантном джентльмене смущенного хромого клерка, которого обнаружила в библиотеке лорда Дернли. Мистер Картер исчез, и она не могла понять, почему жалела о нем. Мистер Хэнкорт обладал уверенностью, которой недоставало мистеру Картеру, несмотря на все его подвиги на полях сражений. Этот человек носил новую одежду со спокойной элегантностью и выглядел так, будто мог получить свой шрам и хромоту на дуэли, где защищал репутацию дамы.

— Спасибо за предупреждение, мисс Уинтерли. Мой дядя достиг совершенства в умении изображать непонимающий вид. Я постараюсь перенять эту способность, что хорошо служит дяде, когда он сталкивается с неудобными или неуместными вопросами, — ответил он с улыбкой, заставившей «зрителей» снова подвинуться на край стульев.

— Моя подруга мисс Клемпсон сказала бы, что он может себе это позволить, потому что он герцог, а вам это могло бы сойти с рук, поскольку вы внук герцога. — Эти слова Ив могли бы заставить Элис покраснеть, если бы она сидела здесь. Ив не испытывала угрызений совести из-за того, что воспользовалась ею как приманкой.

— Очевидно, проницательность мисс Клемпсон не уступает ее красоте. Я должен познакомиться с ней поближе.

— Пожалуйста, не делайте этого, — вырвалось у Ив. — Мисс Клемпсон гораздо легче обидеть, чем об этом думают. Учитывая ее, по мнению многих, скромное происхождение, в местном обществе она вынуждена балансировать на тонкой грани.

— Почти такой же тонкой, как у нас с вами, мисс Уинтерли?

— И только мы знаем, насколько она тонка, мистер Хэнкорт.

— Но не забудьте, что у меня есть некоторые преимущества: я мужчина, — заметил он, как будто она могла забыть о том, что каждый ее нерв натянулся как струна от его близости.

Как она могла не помнить, что он мужчина до мозга костей? Ив почувствовала, как откуда-то из глубины стала подниматься жаркая волна, грозившая захлестнуть ее на глазах у всех. Ив никак не могла выдать себя таким образом.

— И это значит, что в одной и той же ситуации моя репутация может выдержать больше, чем репутация дамы, — добавил мистер Хэнкорт, словно она могла не знать, что вот-вот покраснеет, в то время как он оставался совершенно спокойным и собранным.

— Пример вашего отца говорит об обратном, мистер Хэнкорт. Его грехи злорадно напоминают вам о себе, точно так же, как грехи моей матери держат меня в узде на случай, если я хоть на миг забуду о своей репутации, — сухо возразила Ив.

— Сомневаюсь, чтобы с вами когда-нибудь такое происходило, — уклончиво ответил Кольм, явно не считая свои слова комплиментом.

— Произошло на том ужасном маскараде, — призналась она, прикрывая лицо веером.

— Но в этом виновата не ваша беспечность, а любовь к девушке, которую вы считаете своей младшей сестрой, — возразил он тихим, интимным шепотом, от которого все ее существо затрепетало.

Она не хотела, чтобы он восхищался ею за то, что она защищает тех, кого любит. Не хотела, чтобы он понимал ее. Даже в качестве друга Кольм Хэнкорт представлял бы опасность, но они никогда не смогли бы быть просто друзьями.