Например, грубоватый, но действенный «Медвежатник» - отменный взломщик паролей. Костя всегда давал своим программам звучные имена, чтобы не путаться в них спустя время.
Запустив «Медвежатник», Гармашов натравил его на Лопаревский пароль. Взломщик провозился с защитой ведущего программиста «Н-транса» не меньше пяти минут, что свидетельствовало о неплохой подготовке Бориса. Однако в конечном итоге суровый «Медвежатник» взял верх в этом непростом поединке, чем вызвал у создателя самодовольную улыбку: в тот момент он почувствовал себя едва ли не Стивом Джобсом.
Однако то, что открылось Гармашову в следующий миг, заставило его улыбку упорхнуть прочь. Это был настоящий прорыв. Лопарев нашел способ транспортировать человека. Живого человека. С помощью «вертушки».
Гармашов, не мигая, смотрел на экран и не верил своим глазам.
Но почему Лопарев ничего ему не сказал? Это же Нобелевка, не меньше… и новое будущее для всего человечества. Никаких тебе поездов, автомобилей, кораблей и самолетов – только нуль-транспортировка.
Но, похоже, Лопарева мало волновала идея всеобщего счастья. Скорее всего, данная подпрограмма была создана с одной-единственной целью – выкрасть Катю. Лопарев хочет заставить Костю плясать под свою дудку и для этого похитил его дочь. Что нужно Борису? Деньги? Вряд ли. Пост главы «Н-транса»? А вот это уже больше похоже на правду…
Мобильный зазвонил снова: Гармашов-старший наверняка желал узнать, почему у Катиной кружки откололась ручка. Костя, не раздумывая, сбросил вызов и тут же набрал номер Селиванова.
- Алло? – послышалось в трубке.
- Товарищ капитан! – взволнованно воскликнул Гармашов. – Кажется, я знаю, кто и как похитил мою дочь.
На том конце провода Селиванов отставил в сторону чашку кофе и весь обратился в слух.
* * *
На этот раз мы решили соригинальничать и войти через главные двери. Логика была проста – от двух безоружных программистов из захолустного городка никто такой откровенной наглости не ждет. Ставка сыграла: мы беспрепятственно проникли внутрь и оказались в широком коридоре, освещенном парой поросших паутиной ламп дневного света, которые закреплены были под потолком. Шаги гулким эхом отдавались от стен. Мы приближались к дверям, ведущим в общий зал склада. Квага проверил планшет и, в ответ на мой вопросительный взгляд, кивнул: сеть в порядке. Выкрутимся, если что.
Внезапно из зала послышались голоса. С каждой секундой они становились все громче. Я встревожено покосился на Квагу: кажется, сюда шли люди Огуза. Взволнованные, мы метнулись к первой попавшейся двери, намереваясь спрятаться за ней; к счастью для нас, она оказалась не заперта.
- Это еще что? – пробормотал Квага.
Мы стояли на бетонной площадке метр на метр, от которой вниз уходила узкая лестница с металлическими ступенями и перилами.
- Пойдем, что ли? – сказал я со вздохом.
- Туда? Что-то не шибко хочется… - признался мой рыжий друг.
- Нет, можно, конечно, стоять и ждать, пока люди Огуза нас найдут, но мне такая перспектива не слишком нравится, - пожал плечами я.
- Мне тоже, - нехотя признал Квага. – Что ж, тогда пошли, что делать?
Что находилось внизу, мы могли только предполагать. Из подслушанного диалога Огуза и Лопарева я понял лишь то, что у них имеются общие дела с неким Айдыном, которому отец Лопарева контрабандой поставляет расширители интернет-канала, запрещенные в большинстве стран мира. И, надо думать, расширители эти нужны туркам не для пересылки стеклотары – наверняка тут замешано что-то покруче, вроде оружия или наркотиков.