Элизабет покраснела, вспомнив, как сегодня утром дед вломился в комнату, где они с Ричардом были голые.
- Годичное воздержание - это логично, - продолжал дед. - Если забеременеешь до свадьбы, все наши планы рухнут.
- Полагаю, это неизбежная мера, - согласилась молодая женщина. - И я согласна это условие выполнить.
- Отлично! Похоже, мы стоим на пороге новой эры! - заявил Ларош, наконец успокоившись, с робкой улыбкой на тонких губах.
Правда, через час Бонни напомнила хозяину дома, что есть еще одна особа, к чьим пожеланиям ему стоит прислушаться. Когда Элизабет вернулась в свою комнату, гувернантка последовала за Ларошем в курительную, где тот сидел с сигариллой в руке.
- Мсье! - Она угрожающе склонилась над его креслом. - Как я уже вас предупредила по возвращении, я знаю, что вы сделали с крошкой Жермен. Если мадемуазель Элизабет узнает, она окончательно вас возненавидит и уедет. Я же вас всего лишь предупреждаю: даже не думайте вредить внучке!
Я разбираюсь в лекарственных травах, в том числе и ядовитых, не хуже Мадлен. Хотя для вас это, может, было бы благо - отдать Богу душу, вашу черную душу, поэтому я лучше пойду с этой историей к жандармам. А пока спокойной вам ночи, мсье Ларош!
В знак согласия он кивнул. На сей раз это было полное поражение.
Проснувшись, Элизабет очень удивилась, увидев рядом с собой на кровати Бонни. А потом вспомнила, что попросила гувернантку спать с ней. Вчера они собирались долго и обстоятельно поговорить, но обе так утомились после эмоционально насыщенного дня, что сразу заснули.
Просторную комнату освещали пурпурные лучи. Светало, и в парке оглушительно пели птицы.
- Бонни, уже рассвело! - прошептала молодая женщина. - Нам надо поговорить.
- Да, я помню, - сонно отозвалась та.
Элизабет с трудом сдержалась, чтобы не засмеяться, когда гувернантка повернулась к ней лицом. Из-под ночного чепца торчали рыжие пряди, на щеках отпечаталась подушка.
- Смейтесь-смейтесь, мадемуазель! Это так мило с вашей стороны, - упрекнула ее Бонни. - Знаю, утром на меня не очень приятно смотреть.
- Ты чудо как хороша, Бонни! Как куколка!
- Хм… куколка тридцати четырех лет, да еще рыжая! У вашего дядюшки Жана наверняка со зрением беда, раз он за мной ухаживает. Только я раздумала идти замуж!
Умилившись искреннему огорчению, написанному на лице своей единственной подруги, Элизабет привстала и хлопнула ладонью по простыне:
- Чуть позже объяснишь почему, ведь у меня, наоборот, скоро помолвка с Ричардом Джонсоном. Надеюсь, ты меня простишь за то, что я в последнее время многое от тебя утаивала. И это «многое» тебя неприятно удивит!
- Мадемуазель, говорите как есть!