– Не обижаюсь. Сделайте это как можно скорее, но сделайте как следует.

– Сделаю.

– Сообщите мой номер только одному человеку. Вы поняли меня? А затем забудьте его навсегда. Это разовая услуга, а не телефон доверия.

Морена прикусила нижнюю губу.

– Мы закончили?

– Еще нет. Я хочу сообщить кое-что о вашем биологическом отце. Вы были правы, он умер несколько лет назад. У него осталось кое-какое имущество, на которое еще не предъявили прав. На его счету тридцать семь тысяч девятьсот пятьдесят долларов. Вы можете ими пользоваться.

– Нет, не могу.

– Теперь можете.

Морена засунула карандаш за ухо, положила блокнот в карман фартука и недоверчивым взглядом уставилась на Эвана.

– Как?

Тот улыбнулся.

– Банк в скором времени пришлет карту на адрес вашей тети. У вашего отца была профсоюзная страховка, которую так никто и не затребовал. Теперь она ваша. Эти деньги позволят вам встать на ноги. Через два месяца вам исполнится восемнадцать. До тех пор можете оставаться под опекой тети или жить самостоятельно. Вы сможете вернуть утраченное. – Эван встал из-за столика. – Вот теперь мы закончили.

Краем глаза он снова заметил движение в окне: Кармен опять смотрела на них.

– Вы хорошо позаботились о своей сестре, – сказал он. – Вы должны гордиться собой.

Глаза Морены увлажнились. Она несколько раз моргнула, прогоняя слезы, и помахала сестре рукой.

Кармен помахала в ответ. Кожа ее предплечья была чистой.

Когда Эван ушел, Морена осталась стоять на том же месте, прижимая кулаки ко рту и пытаясь взять себя в руки. Она так и не поблагодарила его.

Ей и не нужно было это делать.

На следующий день, проверяя свои убежища, Эван завернул в Бойл-Хайтс и проехался по кварталу Морены. Во дворе на другой стороне улицы снова прогуливались и курили молодые матери с колясками. Эван припарковался на параллельной улице и направился к дому Морены через задний двор.

Стул был внутри, как и матрасы, но постели исчезли, и шкаф был пуст. Грязный аквариум с наклейкой стоял на том же месте. Эван посмотрел за дверью и убедился в том, что девочки забрали тромбон – почему-то его это обрадовало.