Эван открыл аттачмент – внутренний отчет охраны «Цезаря». Отсканированная карточка «завсегдатая» содержала фото. Молочно-белая кожа, изумрудные глаза, хипстерская прическа, вот только волосы не черные, а каштановые. И имя на карточке: «Даника Уайт». Над именем, стилизованный под праздничный серпантин, виднелся девиз заведения: «Вегас. Будь тем, кем хочешь быть».
В горле у Эвана так пересохло, что он едва сумел сглотнуть.
Даника была заядлым игроком, ставила в «Цезаре» по-крупному и в какой-то момент влезла в большие долги, которые кто-то загадочным образом оплатил седьмого декабря. Через два дня после того, как Эван убил Уильяма Чемберса, и за три дня до встречи в «Боттега Луи». Были в отчете и данные служб безопасности других казино по всему Лас-Вегас-Стрип: там у Уайт тоже были долги, также оплаченные две недели назад.
Ложь вскрылась. Не было никакой тайной игры в покер. Никакие бандиты Вегаса не свежевали проигравшегося в пух и прах японского бизнесмена. Не существовало богатого муженька, бросившего Уайт в тяжелой финансовой ситуации. Даника просто заигралась. Она слишком долго делала чересчур высокие ставки. А потом Слетчер – или его наниматель – вмешался и выкупил ее долги у казино. Купил ее.
Но это не сработало бы, если бы Даника не согласилась. Во времена своей сомнительной карьеры Эван не раз сталкивался с подобным: дождаться, пока ситуация не станет совсем отчаянной, предложить спасательный круг, а потом, когда дело сделано, надавить на жертву, чтобы та сделала все, что нужно.
К тому времени, как Даника Уайт осознала, на что согласилась, было уже поздно.
Теперь, зная ее настоящее имя, Эван с легкостью сумел нарыть в виртуальном пространстве всю необходимую информацию. Родители Даники были живы-здоровы, уже вышли на пенсию и владели домом в Бока-Ратоне. Записей о муже найти не удалось, но у Даники была двадцатилетняя дочь.
Которую звали Саманта. Сэм.
Эвану вспомнилась реакция Даники в гостинице, когда в телефоне раздался выстрел пистолета.
«Сэм! Папа? Нет. Нет.
В тот момент она впала в истерику, и первая реакция могла ее выдать. Кэтрин произнесла имя человека, которого, как она считала, только что застрелили.
Одна раскрытая ложь влекла за собой другую, и все эти хитроумные построения рушились, как домик из домино. Решив основательно разобраться во всем, Эван подключился к базам данных автотранспортного управления. Судя по фотографии на водительских правах, Саманта была красивой девочкой, удивительно похожей на мать. После двух лет обучения в колледже в Санта-Монике Саманта получила частичную стипендию на обучение в Калифорнийском университете. Хотя она дополнительно подрабатывала в двух местах, ее финансовые документы в университете свидетельствовали о том, что на Саманту не раз налагали штраф за задержку выплат. Отыскав номер ее мобильного, Эван позвонил.
– Алло, это Сэм. – Голос был молодой и веселый.
В трубке слышался какой-то гам, кто-то звал девушку по имени – то ли группа студентов как раз вывалила из аудитории на перерыв, то ли Сэм прогуливалась во дворе университета. Эван вздохнул с облегчением – значит, ее все-таки не взяли в заложники. Хороший стратегический ход со стороны Слетчера: он в любой момент мог добраться до Сэм, так зачем все эти дополнительные проблемы с заложником и связанный с похищением риск?
– Привет, Сэм. Я друг твоей мамы и…
– Ух ты. И десяти месяцев не прошло. Впечатляет. Я думала, на этот раз она все-таки сдалась.
– Что, прости?
– Что ей нужно на этот раз? Опять деньги? Как будто я мало работаю, чтобы себя обеспечивать! Я ей уже говорила, что не хочу ее больше видеть, и говорить с ней тоже не хочу. И ее дурацкие попытки подослать ко мне кого-то еще…
– Нет, все не так. Просто… Последнюю пару недель она не отвечает на мои звонки…
– Привыкай, парень. Слушай, я не знаю, кто ты такой, но я помогу тебе сберечь пару лет жизни. В конечном итоге, когда что-то касается Даники, для нее важно только одно – она сама.