Мы никогда не были особо близки, но у меня больше никого нет. Он и…

Уилл ведь тоже все знал. Он не раз уезжал с отцом, помогал ему в делах. Он не мог не знать. Его усмешки, когда я говорила, что отец ищет мне мужа. А я верила. В том, что Уилл всегда честен со мной, я не сомневалась никогда. Конечно, отец мог запретить ему, но это ничего не меняет.

И очень больно все равно, словно весь мир перевернулся.

Шмыгнула носом невольно. И снова.

Долго пыталась держаться, потом все же расплакалась.

Старалась тише, скорей успокоиться, боялась, что кто-то войдет и увидит меня такой, но никто не входил, и успокоиться не получалось. Просто не понимала, как мне теперь быть.

Старалась вытереть слезы и ровнее дышать. Что толку.

Но никого. И чуть расслабившись, я начинала рыдать снова.

Я ведь не плакала, когда узнала о смерти отца, старалась держаться. Тогда у меня вышло. Не знаю что, наверно, желание отомстить помогало мне. Желание сражаться за свою правоту, не отступать.

А сейчас я даже не знаю, как правильно.

Я так и сидела. Много времени, наверно, прошло. За окном давно темная ночь, ветер завывает. Даже внизу люди уже начали затихать, расходиться спать.

Я уже собралась было залезть под одеяло и спать тоже, когда постучали.

Не ответила сразу, побоялась, что голос подведет.

– Ингрид! – осторожно позвал он. – Можно к тебе?

– Зачем?

Я все же громко всхлипнула.

А он не стал больше ничего спрашивать и объяснять. Зашел. Закрыл дверь за собой. Подошел ближе, присел на корточки рядом со мной.

– Как ты? – спросил, заглядывая в глаза.

Как? Слезы, сопли, глаза красные, нос, небось, тоже красный, распух.

– Что тебе надо? – спросила я. Очень стараясь, чтобы голос ровно звучал. Не буду сейчас спешно ничего вытирать и прятаться, это еще хуже.