Да что же происходит со мной? Только вчера я увидела его впервые, и он сразу мне не понравился. Я ничего о нем не знаю. Что это – судьба или какой-то морок?

Мой единственный шанс?

– Это из-за детей, да? – шепотом спросил он, я почувствовала его дыхание мне в ухо. – Ты боишься, что может плохо закончиться для тебя?

Я вздрогнула. И не выдержала, развернулась к нему. Мне нужно видеть его глаза, понимать…

Он мягко улыбнулся.

– Ингрид, я знаю, что женщины, в которых есть огонь, часто умирают при родах. Это тяжело. Чтобы зажечь новый огонь, требуется много сил, иногда больше, чем женщина может дать. Пламя сжигает. Но я не позволю тебе умереть. Все будет хорошо.

– Да что ты… – хотелось дернуться, психануть. Да что он может в этом понимать?

Но я лишь чуть подалась назад.

– Не убегай. Посмотри на меня, – сказал он спокойно. – У меня есть младший брат и две сестры. Есть двоюродные братья, трое. Моя мать жива и здорова до сих пор. Огонь горит в ней. Каждый раз, когда ей приходила пора рожать, отец садился рядом и держал ее за руку. Он научил меня, что нужно делать. Как поделиться силой, как не дать провалиться во тьму, не позволить уйти. – Он вытянул руку, повернул порезанным запястьем ко мне. – Ты ведь видела. Это работает и с обычными людьми, но тут, как раз, просто совсем. Нужно лишь быть рядом.

Это безумие почти.

Я смотрю ему в глаза… и сопротивляться почти невозможно. Кажется, сама судьба послала его.

И все же, в этом видится какой-то подвох. Слишком хорошо. Это не может быть случайностью.

Я… не знаю… мне нужно подумать. Наверно, отвлечься, выдохнуть чуть-чуть. Я не готова.

У него мелкие шрамы на щеке… Я даже потянулась, разглядывая. Мне нужно поговорить о чем-то еще, и время все осознать.

– От чего это? – дотронулась до его кожи. – Тебя ранили в бою?

Он засмеялся, легко сощурился левым глазом.

– Нет, ничего героического, – сказал, довольно улыбаясь. – Мы с братом подрались, еще в детстве, он кинул в меня каким-то глиняным горшком, промахнулся, но тот горшок разбился, а я споткнулся в тот момент. И щекой в осколки. Он испугался тогда еще больше, чем я, крови было… Но ничего страшного, как видишь, все закончилось хорошо.

Улыбался. Это обезоруживало.

Я ему верю?

Он сам дотронулся до моих волос, поправил выбившуюся прядь, так осторожно, словно боясь спугнуть мое доверие.